– Так ты чего приходил? – Профессор смотрел на меня своими темными пятнами вместо глаз.
– Так, просто. Зашел поговорить, мудрости набраться. Как ты там сказал: – Набраться смысла, чтобы жить?
– Типа того.
– Ты давай, не унывай, все будет хорошо, – бодро произнес я, а моя рука потянулась к нему, но, как будто потеряв веру в себя, робко остановилась на полпути. Он сделал шаг вперед, освещение поменялось, и я увидел его испуганные глаза. На мое невнятное рукопожатие рука Профессора ответила безвольно, в ней чувствовалась влажность страха.
Я вышел на площадку и закрыл за собой дверь, которая захлопнулась с каким-то злорадным треском. Через несколько секунд неожиданно легко щелкнул входной замок, запиравший дверь, отделяющую квартиру от остального мира.
Встреча вторая
– Ты дома? – машинально спросил я, когда Профессор ответил, подняв трубку своего домашнего телефона.
– Сам-то как думаешь?
– Ладно, не умничай. Через час к тебе заеду.
Я нажал на кнопку с красной телефонной трубкой, бросил мобилу на сиденье рядом и крутанул руль влево, чтобы развернуться. Я даже не ждал, что он скажет в ответ. Если Профессор дома, значит он уже вернулся из своего института и никуда не уйдет, не дождавшись меня.
В последние девять месяцев моя жизнь превратилась в ад. Вернее в ад ее превратила Маринка, моя бывшая жена, сука. Она сначала изменила мне со строителем, который делал нам ремонт в квартире, а потом через суд потребовала раздела имущества. Прошедшее время не притупило боли от нанесенного унижения, и мне было просто необходимо с кем-нибудь поговорить, чтобы просмотрев еще раз, скомкать и затолкать в дальний угол памяти период моей семейной жизни. Профессор со своей философской манерой все препарировать, причем в заданном ключе, как нельзя лучше подходил для этого.
– Здорово! – обняв Профессора, я зашел в квартиру.
– Привет, привет, – Профессор похлопал меня по спине.
Я достал из кармана бутылку хорошего французского коньяка и протянул ему. Он одобрительно посмотрел на нее и, пододвинув ногой мне старые, когда-то замшевые тапочки, пошел на кухню.
– Ты не за рулем, ведь?
– На колесах, но это не важно, – отмахнулся я.
– Смотри, как говорится, тебе жить… – Профессор хмыкнул. – Что же такого произошло, что ты вспомнил старого друга? – крикнул он из кухни, звякая рюмками и тарелками.
– Да… захотелось вот, посидеть, поговорить.
– Не верю! Все рассказывай, а то пока неубедительно получается. У тебя годами не возникает желания поговорить, а тут приехал, да еще и с коньяком.
Профессор был прав, я не часто вспоминал о старых школьных друзьях. Все некогда, какие-то дела, заботы. Помолчав немного, я все-таки сказал: “Уже три месяца как мы разбежались с Маринкой”. Это не означало для меня какую-то абсолютно непоправимую трагедию или ужасную потерю, известием о которой тяжело делиться, но произносить вслух оказалось неприятно. Маринка, Профессор, еще двое наших лучших друзей, все мы учились в одной школе, в параллельных классах. Наша школа считалась как бы базовой для одного Ленинградского технического ВУЗа, в который многие из нас после окончания поступали. Хотя в школе я с Маринкой не дружил, она ходила с мальчиками покруче, но так получилось, что через три года после окончания института мы поженились. Вернее сказать, через три года после того как она окончила институт, поскольку я бросил его еще на первом курсе. Маринка и в институте не обращала на меня внимания, постоянно тусуясь с богатенькими однокурсниками, которые чаще сидели в кафешках и ресторанах, чем на лекциях. За приятными развлечениями шли месяцы и годы, а постоянного парня, несмотря на красоту, у нее так и не случилось. Хотя, скорее, случилось, и не раз, но не осталось, поэтому со временем она, в общем-то заслуженно, заработала в институте репутацию “переходящего красного знамени”, как потом мне рассказывали информированные доброхоты. Нет, не шалавы какой-то, а просто падкой до молодых богатеньких буратин.
И вот, спустя два года по окончании института, мы классом, точнее с теми, у кого нашлось на это время и желание, собрались в кафе недалеко от нашей школы. Тогда мы еще часто собирались. Ненадолго к нам заскочил Профессор, который пошел по научной линии и теперь протирал штаны в аспирантуре.