– Да это всё понятно, – отмахнулся Павел Сергеевич. – Слушай…Слушайте, Наталья, я ведь в этом деле опытный парень. Просто мой…мой обычный Оператор Алексей, он…его дальше России не пускают. Ну что он мне может рассказать, каким опытом поделиться? А ведь интересно. Хотя бы в принципе, в общих красках, так сказать. Отличаются, например, япошки от немцев, а какие-нибудь англосаксы от нас?
– Нет, Павел, я вас разочарую. Национальные особенности никак не влияют на сценарии наших Клиентов. Когда я только начинала работать… я имею в виду работу здесь, с петлями времени. Так вот в самом начале работы у меня был наставник. Его опыт мне не удалось наработать до сих пор, но теперь я готова с ним согласиться. Он говорил: Наташа, мы продаем безнаказанность. А она нужна только для зла. Вопрос масштаба.
Наталья осеклась и мысленно обозвала сама себя дурой. Она разболталась будто опьяненная первым успехом малолетняя стажёрка, а ведь обсуждать подобное с Клиентами… Оператор помнила о досье Павла Сергеевича. Множество раз этот человек запускал петли времени для собственных тёмных фантазий. Своими словами она могла сорвать сделку. Или вызвать гнев Клиента. Чёрт! Да кем она себя возомнила? Уже три года она писала инструкции и учила жить и работать других. Она много трудилась, похоронила личную жизнь и добилась сумасшедшего карьерного роста. Ей смотрели в рот молодые Операторы, к ней прислушивались всемогущие координаторы и её приказы выполняли ликвидаторы. Всё это правда, но сейчас…сейчас она оставалась наедине с человеком, хобби которого было мучить и терзать людей. Не нужно быть Техником, чтобы понимать опасность любого лишнего слова в компании подобного Клиента.
Дыжин молчал. Он больше не задал ни одного вопроса. Павел Сергеевич будто сосредоточился только на управлении машиной. Представительский мерседес не нарушал правила, но практически не останавливаясь на светофорах, крейсерски, без рваного ритма, обходил попутные автомобили. Оставалось надеяться, что пастухи координатора не отставали от объекта. Наталье очень не хотелось затеряться в большом городе и остаться без поддержки коллег. Чем дольше она находилась в компании Дыжина, тем отчетливее понимала: совет координатора был более чем разумным, не стоило соваться в это дело без должной подготовки.
Проплывая в пассажирском сидении по проспекту Ленина мимо Оперного театра, Наталье Сергеевне стало физически дурно. Дыхание невольно сбилось и пальцы рук задрожали. Как всегда, в моменты волнения, она сосредоточилась на своем презрении к Клиентам. Это помогало повысить решимость и готовность к риску. А уж такого человека как Дыжин презирать было за что.
***
После того как униженный поражением Дима оклемался, он вернулся в машину и с провинившимся лицом уставился на своего работодателя. Пассажир в красной бейсболке просматривал видеозапись на планшете.
– Домой, – коротко скомандовал пассажир, не повернув в сторону наемника голову.
Они быстро добрались до нужного двора. Дима домчал за десять минут, словно пытался искупить свою вину за сорванную операцию. Однако не смотря на субботу во дворе была настоящая пробка из машин и спецтранспорта. Водитель проехал чуть дальше, припарковав свой потертый ниссан у «Магнита». Его пассажир чуть не свернул шею, разглядывая столпившихся зевак и добрый десяток автомобилей, забивших весь небольшой уютный дворик.
Мужчина в красной бейсболке быстрыми шагами добрался до двора, он уже понимал, что все эти машины, случайные люди и мелькавшие в толпе медики с полицейскими собрались у его подъезда. Их никогда не было. За все предыдущие петли. В мозгу пульсировала страшная догадка.
Он сделал пару кругов вокруг, не приближаясь и не вклиниваясь в толпу зевак. Распахнутое Петино окно казалось оком Саурона и высматривало именно его. Наконец, он увидел Анну Дмитриевну и неспешно подошёл к соседке. Древняя сухая старушка, несмотря на жаркий день, куталась в выцветший плащик и ежесекундно поправляла косынку. Ноги в плотных чулках и тапочках бодро переступали с места на место.
– Здрастье вам, Анна Дмитриевна, – он немного развязно поприветствовал соседку.
– Ах, Васенька! Здравствуй, дорогой! Посмотри, беда какая, – Анна Дмитриевна указала маленьким пальчиком на открытое окошко. – Петька-то наш, отмучился.
– Когда?
– Да уж час как. Сиганул, как в бутылку.
– Мёртв? – скорбно произнес «Васенька», что имело смысл: падение с четвертого этажа могло закончится только травмами.