– К Вадиму через двадцать минут прибудет толпа разгоряченных юных уголовников. Шац уже не проблема. А Кирилла вывезет твой Нурлан. До позднего вечера они точно будут скрываться на одной из твоих квартир, а дальнейшего я не знаю. Разберешься с ментами и забирай терминал у Плеханова. Его судьба мне не интересна. Хотя лучше его придержать под боком до завершения всего задуманного.
Павел Сергеевич побледнел и сжал кулаки.
– Шац должен свалить в Израиль. Это был наш план.
– Не я же еду его убивать, Павел, – оскорблённо ответил Серебряков. – Пожалуйста, придерживайся моих инструкций и не забывай, что стоит на кону. Я как никак гарантирую тебе шестьдесят сеансов без ограничения времени. Ах, чёрт, – Алексей Геннадьевич хлопнул себя ладонью по сжатому кулаку. – Хотел же у нее спросить, что за ерунда творилась днём у Оперного театра.
Глава 13
День второй. Суббота. Екатеринбург.
Нурлан развалился на скамейке и прищурив глаза подставил лицо вечернему солнцу. Дыжин задерживался. Вадим Аронович нервно нарезал круги по парку, поникший Кирилл отпросился в магазин, выпросив у казаха пятьсот рублей. Никто уже не сторожил парня, он погряз в этом деле не меньше остальных и совершенно точно бежать ему было некуда. Кирилл по-прежнему таскал свой рюкзак с бесполезным устройством, которое все вокруг называли терминал. Разморенный солнцем Нурлан лениво обдумывал события последних суток и наслаждался бездельем в тихом дендрарии.
Он понимал почему Дыжин ввязался в опасную авантюру. Нурлан был воспитан в преданности к своей команде, понятиям дружбы и нелепому, но важному принципу брат за брата. Он ценил Павла Сергеевича за его поступок. Слишком часто в отношения выросших в 90-е подлой змеей заползало лицемерие. Высокие слова о чести и братстве не выдерживали проверки жизнью. Вступившись за Шаца, Дыжин поступил честно.
Вадим Аронович прошёл мимо Нурлана, заходя на очередной круг. Шац посмотрел на часы и тряхнул головой.
– Что-то не так, Нурлан. Паша давно должен был приехать.
– А что мы можем сделать? – удивился казах.
– Сходи за Кириллом, пора отсюда уезжать.
Нурлан постарался не выдавать своего разочарования. Он легко поднял своё большое тело и не спеша потопал в сторону Первомайской. Вадим Аронович занял его место на скамейке и закрыл лицо руками. Ему отчаянно хотелось вернуться в прошлое.
Севастьянова нужно было убить. Без помощи неких дельцов с их петлями времени и разорительных сеансов. Севастьянов должен был умереть по-настоящему. Ещё после первой петли времени, дядя Миша всё рассказал, включая мелкие подробности. Не было никаких сомнений в его виновности. Но Вадим Аронович тянул. Ещё одна сессия, ещё одна петля времени. А теперь он доигрался.
– Один?
Шац резко вскинул голову и разомкнул закрывающие лицо ладони. Слишком знакомый скрипучий голос, можно было и не смотреть на улыбающуюся харю Юры Колмакова.
– А где киргиз? – не дождавшись ответа продолжил задавать вопросы торжествующий Юра. За ним стояли пять спортивного вида парней.
– Он казах, – медленно произнес Вадим Аронович, оценивая обстановку. За скамейкой улавливалось движение, значит со спины тоже заходили Юрины бойцы.
– Да насрать, – весело парировал Колмаков. – Главное тупой, как и твой дружок Паша. Как два пальца об асфальт вас выследить.
Значит, они следили за машинами. Это объясняло опоздание Дыжина, но не помогало решить текущую проблему – с разных сторон продолжали прибывать крепкие ребята, явно заводящие сами себя на драку. Юра противно победно ухмылялся.
Юрий Колмаков никогда не сидел в местах лишения свободы и даже не мог похвастаться условным сроком. Юрия ни разу не привлекали, он только дважды видел живых воров в законе, но криминальный жаргон, многочисленные татуировки, обильно покрывающие Колмакова от кончиков пальцев до груди и спины, создавали мощный образ в глазах преданной ему молодежи, ищущей правды жизни в блатной романтике. Сам Колмаков был по собачьи предан только шансону и Севастьянову. Юрий считался человеком вспыльчивым, его избегали и мало кто по-настоящему знал. С убийством «дяди Миши» мир Юрия Колмакова рухнул. Единственное, о чем мог думать осиротевший почти седой мужчина, играющий в криминального авторитета, была месть.
Развязный, разболтанный Юрий несправедливо считался приспешниками Севастьянова недалёким. Колмаков не блистал эрудицией и не мог сравниться с другими подопечными дяди Миши в придумывании и реализации мошеннических схем, он был не способен долго сосредотачиваться на работе с документами и слушать экономические выкладки. Однако, Юрий прекрасно ладил с молодежью, ловко обстряпывал криминальные делишки и отвечал за крышевание тех немногих рынков, которые оставались под опекой его патрона. Колмаков приносил стабильную прибыль и, ведя вполне аскетичный образ жизни, не попадался на воровстве.