Степанов уже забрался на крышу и отчаянно махал обеими руками. Максим так и не вышел из своей машины, его бюджетный универсал был удачно припаркован вдоль дороги и водителю открывался безупречный вид на небоскреб. Максим несколько раз моргнул дальним светом, теперь Клиент мог не переживать – Оператор контролирует ситуацию.
Максим заблокировал двери машины, выключил звук на смартфоне и отбросил его на заднее сиденье, работа есть работа, и сейчас нужно было отрешиться от посторонних мыслей, исключить внешнее вмешательство. Оператор откатил водительское сиденье назад, установил экран терминала на колени и положил руку на кнопку сброса сессии. Ладони привычно вспотели, а в висках запульсировала кровь. Взрослый человек летит с крыши небоскреба почти минуту (конечно, в зависимости от этажности здания), проблема заключалось в том, что оператор должен был прервать сессию только в самом конце падения, а именно ближе к земле тело наберет ужасающую скорость. Совместить желание Клиента максимально приблизиться к смерти с его же, Клиента, безопасностью задача не простая.
Оператор внимательно смотрел на фасад здания, временами поглядывая на терминал. Все показатели Клиента находились в рамках обычного, а ведь Степанов уже летел. Никита Андреевич разбежался, выпрыгнул с крыши на пару метров вперед и теперь раскинув руки и ноги четырехконечной звездочкой летел вниз, набирая и набирая скорость. Наверное, Максим мог бы просчитать скорость падения Клиента, но эти данные ничем не могли помочь, Оператор сосредоточился на визуальном сопровождении Степанова, время от времени прикасаясь ладонью к заветной кнопке возврата.
Клиент «прошёл» середину здания и пролетал остаток пути, возможно он что-то кричал, как это делают туристы на американских горках, возможно ему было смертельно страшно, и он уже несколько раз пожалел о своем решении. Система считала его показатели жизнедеятельности стабильными (Максим немного опасался разрыва сердца или чего-нибудь подобного).
На улице стали замирать люди. Они вскидывали голову вверх, активно жестикулировали и тыкали пальцами по направлению к пролетавшему этаж за этажом Степанову, некоторые тянулись за телефонами и судорожно дергали пальцами по экранам, торопясь включить камеру.
Оператор не видел ничего вокруг, сейчас он был сосредоточен только на летевшим вниз Клиенте и собственной руке, занесенной над заветной клавишей, избавляющей от последствий кнопке. Двадцатый этаж и почти сразу семнадцатый, Максим не успевал считать мелькавшие этажи. Вот Степанов «прошёл» пятнадцатый, а теперь сразу десятый. Пора нажимать кнопку. Но Клиент так просил рискнуть! Восьмой этаж. Он хотел достигнуть минимум третьего. Шестой этаж. Четвёртый. Это уже слишком! Хватит. Максим вдавил кнопку ладонью.
Оператор поправил сиденье, завёл машину и включил поворотник. Вывернув руль налево, медленно выехал на свободную полосу. Гул в ушах рассеивался, сквозь закрытые окна он начал слышать крики, прохожие устремились к небоскребу. Хорошо, что Максим был достаточно далеко от места падения, вряд ли звук разрывающегося о мостовую тела похож на безобидную петарду. Оператор бросил взгляд на темный экран отключившегося терминала и влился в поток машин.
Электронные часы на приборной доске показывали московское время 8:34.
***
Воскресенье. Екатеринбург. Кировское РОВД.
Поздно вечером Вадима Ароновича вывели из камеры. В кабинете у следователя, задержанного поджидал новый человек. В накуренном помещении громко работал телевизор. В камере Шаца крутили НТВ, а следователи смотрели Россию24. На обоих каналах весь день сообщали о безумии, охватившем мир. К вечеру истерия нарастала и множились вопиющие случаи зверств. По России24 крутили репортаж из Хабаровска, где местный депутат полдня разъезжал на БТР и основательно разрушил несколько зданий. Число жертв предстояло подсчитывать всю ночь.
– Что ж это за хрень творится? – спросил следователь, работавший с Шацем. Ему никто не ответил.
– А, Вадим Аронович, – Шаца заметил новенький. – Меня зовут Александр Викторович. Я из Сысерти. Знаю, что у вас тут свои заморочки. Да и во всем мире что-то явно не так, – Александр Викторович помолчал. – Вы присядьте, Вадим Аронович. У нас тут опознание…