От нечего делать Алексей Геннадьевич разглядывал надгробия. Причудливые формы памятников – от прямоугольных плит до стел, всевозможные материалы, включая мрамор и пирамидки из металлических прутьев, бесконечные фотографии, барельефы, таблички с именами и годами жизни. За каждым памятником скрывалась чья-то, зачастую всеми забытая, судьба.
Серебряков прошёлся по петляющей дорожке. Участки нарезали неровно, кому-то доставалось больше земли, а кто-то лежал на обделенном крошечном клочке. Фамилии, лица, оградки, мраморные столики, бетонные лавочки, кучки веток, листвы, торчащий из-под мусора инвентарь для уборки, цветы… Немного свежих, но в основном бездушные пластмассовые венки и разноцветные когда-то «веники». При определенной фантазии здесь можно было выдумывать жизненные истории, сочинять взаимосвязи покойников. Шеломенцево город не большой, обитатели погоста должны были пересекаться при жизни.
На другую сторону кладбища, через грунтовую автомобильную дорогу, Алексей Геннадьевич не пошел. Там была еврейская часть, надгробия смотрели в другую сторону, но ему надоело. Скучно. К тому же он нервничал. Нервничал не из-за места, тихое кладбище Серебрякова совсем не смущало. Алексей Геннадьевич вдруг понял, что присутствие Степана его напрягает.
Степан Армеев уже двадцать минут разглядывал изуродованную надгробную плиту отца. Он скосил глаза на подошедшего Серебрякова, но промолчал. Алексей Геннадьевич встал рядом.
– Никого?
Армеев кивнул. Вопрос был бессмысленный, местные могильщики до сих пор не появились, но Серебрякову было не по себе от молчаливого Степана. Дима остался в Екатеринбурге, Алексей Геннадьевич отвык обходиться без своего помощника.
– Четвертый раз за год, – наконец нарушил молчание Степан. – А ведь еще только лето.
– Тут должна быть охрана.
– Сторож, полуживой инвалид. Я местную администрацию еще зимой гонял, но толку нет.
Серебряков посмотрел на Степана. Такой и правда мог «погонять» кого угодно. Армеев излучал силу и энергию. Он был из тех, кто видел тренажерный зал только в рекламе, но обладал некой животной, звериной силой. Статный высокий Степан даже в свои пятьдесят оставался физически сильным, мощным, таким, кого можно лаконично назвать крепким мужиком. – Они ещё и ссут здесь. Сейчас лучше, а зимой хорошо видно.
Степан говорил о могиле отца. Большой прямоугольный участок, добротная кованная ограда, красивый зеленый газон, аккуратная клумба, мраморная арка, такой же памятник, медный барельеф. Сейчас оскорбленный сын и его спутник разглядывали последствия вандализма. Хулиганье растоптали клумбу, откололи куски мрамора, оторвали и помяли барельеф.
– Почему ты такой напряжённый, Лёша? За батю моего обидно?
Армеев усмехнулся, пришлось взвешивать слова. Отец Степана Армеев Виктор Андреевич 1920 года рождения помятым медным лицом строго поглядывал на Серебрякова с земли. Алексей Геннадьевич решил проигнорировать второй вопрос.
– Завтра важный день, Степан. Волнуюсь.
– Ты и про воскресенье так же говорил. Но сработало ведь.
– Да. Накрыл я их сеть, все как планировали. Но без моего терминала всё бессмысленно. Сколько у нас сейчас людей? Пятнадцать вместе с тобой. Но без петли времени я им буду бесполезен.
– Это временно. Договорились же. Привезут его завтра с евреем твоим. Несмотря ни на что, это мой город. Мои менты и прокуроры, половина земли принадлежит мне. Пусть они, что хотят говорят, на моего отца напраслину наводят, но я их как держал в кулаке, так и буду. А захочу, так и без твоего терминала перестреляю к ебеням. За батю, за себя, за Витьку моего.
Степан развернулся на звук шаркающих шагов. По грунтовой дороге приближались местные работяги. Серебряков отошел в сторону. Не хотелось вникать в местные дела, слушать ругань и наставления Армеева, жалкие оправдания могильщиков. Алексею Геннадьевичу осточертело провинциальное Шеломенцево со всеми местными жителями и их разборками. Серебряков присел на оградку ближайшей могилы.
Пока без Армеева он не сможет обойтись. При всех преимуществах не испытывающего щепетильности Димы, его ресурсы были ограничены. Найти, убить, покалечить. Украсть, запугать, поработать личным водителем в конце концов. Все это работало с обывателями. А вот достать Шаца в РОВД, вытащить оттуда терминал. Это уже задача покрупнее. За три года в бегах и строительстве своей подпольной сети Серебряков обзавелся серьезными союзниками. Он дарил дисконты на петли времени, теперь пришло их время вернуть долги. Шаца и изъятое из арендованной квартиры оборудование перевезут в Шеломенцево. Армеев решит вопрос с устранением живучего Клиента и достанет терминал. Дима в Екатеринбурге найдет оказавшегося шустрым Кирилла и вернет капсулы. Всё казалось решаемым, но Серебряков терял контроль. Да ещё и проклятое Шеломенцево навевало тоску.