Глава 20
День четвертый. Понедельник. Шеломенцево.
Серебряков проснулся ближе к восьми. Алексей Геннадьевич не спал почти всю ночь. Он вычислил Плеханова. Дима был недоступен, пришлось передать данные второму наемнику – Косте. Потом он ворочался в чужой постели, прислушивался к ночным звукам незнакомого дома. Хотелось подумать о предстоящем дне, ещё раз перебрать в голове запланированное, но привычка разговаривать самому с собой мешала. Он боялся быть услышанным, боялся встать и разбудить вынужденных соседей, боялся неудачи в наступающем дне. Он уснул после рассвета.
Пластиковые окна почти не пропускали звуков. Дом и так стоял на отшибе, замыкая собою вереницу улиц частного сектора. До ближайшей оживленной дороги больше двух километров, проезжающие по узким улочкам редкие машины не создавали шума. Скорее всего, на рассвете голосили петухи, чуть позднее хозяева немногочисленной здесь скотины вывели коров и коз. Серебряков крепко спал и ничего не слышал. Теперь все, кому было нужно, и вовсе разъехались.
Алексей Геннадьевич чертыхнулся и быстро выбрался из кровати. Добрался до телефона в другом конце комнаты. Сдернул смартфон с зарядки. На экране высветилось единственное сообщение от Димы. «Везём полный улов». Отправлено час назад. Полный улов означал капсулы и чересчур шустрого Кирилла Плеханова. Серебряков не знал, зачем ему нужен бесполезный Оператор, но решил повременить с ликвидацией. Дима оказался молодцом, они связались с Костей и повязали Плеханова. Первая часть задачи выполнялась в самые оптимистические сроки.
Серебряков споро оделся, вышел из комнаты. Его поселили в глубине дома. До туалетной комнаты нужно было пробираться по темному коридору. Алексей Геннадьевич аккуратно преступал ногами, придерживаясь стены левой рукой. Пальцы скользили по поверхности. Правую руку он выставил вперед. Так было спокойнее. Мало ли что может оказаться на пути, коридор вполне мог неожиданно свернуть, дорогу перегородит сундук или что тут еще могут хранить хозяева. Где включается свет Серебрякова не предупредили.
Он прошёл несколько плотно закрытых дверей, увидел одну приоткрытую. Чуть подтолкнул, дверь легко и беззвучно отворилась. Он ошибся. Полубоком к вошедшему стояла мать Армеева. Пожилая женщина, совсем не старуха, стояла перед небольшой полкой с зажжёнными свечами и фотографиями. В семье женщину было принято называть Анной Игнатьевной. Так свекровь звали невестки, также к бабушке обращались внуки.
Анна Игнатьевна не обратила внимания на Серебрякова. Погруженная в свои мысли, она сложила руки в молитве. Губы что-то шептали. Достаточно высокая для женщины, по-прежнему стройная, с правильной осанкой Анна Игнатьевна стояла в тёмной комнате и молилась. Приглушенный свет свечей, незнакомый аромат, тихий бубнеж Армеевой. В большом доме оказалось целая молельная комната. Серебряков почти не дышал. Он всмотрелся в подсвечиваемый россыпью свечей иконостас. Вместо икон и ликов святых на полке стояли фотографии почившего Армеева-старшего. Алексей Геннадьевич сдержал глухой стон. Идиотская семейка. Все тяжело и бесповоротно больные на голову.
Серебряков отступил в коридор, не закрывая дверь. Прошёл дальше. Через несколько шагов наконец-то добрался до умывальника. Прохладная вода освежила лицо. Он окончательно проснулся, мозг начал работать. Если Дима будет в Шеломенцево не больше чем через час, то спецконвой, который организовали для Шаца и его, Серебрякова, терминала, должен выдвинуться из Екатеринбурга сразу после девяти. В запасе оставалось почти три часа. И скоро рядом будет верный Дима. Оставалось продержаться чуть-чуть. Серебряков глубоко вздохнул и отправился на поиски Армеева.
Армеев оказался на заднем дворе. Степан направлялся к дому из-за забора, заросшего кустарником и сорняками. Растрепанные светлые волосы, голый торс, видавшие виды брюки, заправленные в высокие носки. Серебряков задержал взгляд на облепленных травой брюках и носках.
– От клещей, – с улыбкой пояснил Степан. – Это мне в лотерее не везёт, а из всех, кто пойдет в лес, именно я клеща подцеплю. Эти маленькие падлы до августа прохода не дают.
Степан наклонился и широкими движениями рук сбил траву и репейник с одежды. При каждом движении под загорелой кожей волнами прокатывались мышцы. Серебряков в очередной раз отметил – даже в свои годы Армеев оставался в великолепной физической форме. Породистый мужик. Солидный.
– Будем завтракать и поедем, – радушный хозяин подмигнул. – Кристинка!
На зычный окрик тестя из дома выскочила девушка. Легкое летнее платье подчеркивало округлившийся живот. В руках невестка Армеева несла тяжелый чайник. Из узкого носика поднимался горячий пар. Вода только закипела. Девушка свернула направо. За пристройкой к дому стоял накрытый стол. Две чайные пары, порезанный хлеб, поднос с овощами, блюдце с ветчиной.