— Стой Лёша! Не надо! — бросился за мной дядя.
Осознание произошедшего отчаянно сражалось в голове с маленькой надеждой на то, что всё ещё может хорошо закончиться.
На негнущихся трясущихся ногах, я, спотыкаясь обо всё, что было только можно, забежал за наш обеденный стол, с ужасом наблюдая на полу большую лужу крови, бабушкин фартук изгвазданный далеко не мукой и то, что осталось от единственного родного мне человека…
Крик полный боли и отчаяния, слёзы и непонимание. Почему со мной? Неужели у меня и так недостаточно забрали с самого рождения!? Суки… как же я вас ненавижу!
— Убью! Всех мерзких тварей убью! — кричал я, вырываясь из дядиных рук и убирая его руки с глаз, которые он отчаянно старался мне закрыть.
Дальше всё было как в тумане. Дядя подхватил моё тело и вынес из того, что осталось от нашего дома. Звуки сирен, вертолётов и короткие автоматные очереди, вперемешку с визгом людей, пребывающих в панике и ужасе — это последнее, что я помню тем вечером.