Уже после похорон, в предпоследний день нашего пребывания в Берлине, я поговорил с Вилли о том, что он посчитал действительной причиной моего приезда в Германию. В общем, почти так оно и было.
- Наконец-то ты понял, Алекс, что знакомить нас со своими изобретениями надо не тогда, когда их пора выпускать массово, а в самом начале! Тогда все пойдет гораздо быстрее и обойдется дешевле. Ибо, если соединить гениальные озарения русских инженеров с германской обязательностью, аккуратностью, ответственностью и высочайшей квалификацией, то...
В общем, Вильгельма опять понесло. Правда, сейчас его очень интересовали подробности, поэтому речь продолжалась недолго, всего через три с половиной минуты прозвучало финальное «и тогда нашему союзу не сможет противостоять никто и ничто в мире!».
Я кивнул и выложил на стол проект договора о совместной разработке корабельной паровой турбины высокой мощности.
Ее начали практически одновременно Чарльз Парсонс в Англии и я в России. Так как я был знаком с подобными устройствами лучше англичанина, то поначалу моя разработка шла быстрее. Мой турбинный катер, испытанный на Ладоге, был готов почти на год раньше, чем «Турбиния» Парсонса, и смог развить скорость шестьдесят пять километров в час, то есть примерно тридцать пять узлов. Но, в отличие от английского коллеги, я его широкой публике не показывал. Правда, заранее запатентовал силовую установку в России и Германии, но патенты были оформлены так, что понять, о чем там вообще идет речь, мог далеко не каждый. Это повышало риск возможных судебных тяжб с англичанами, но я был готов к такому развитию событий.
А вот дальше дело пошло хуже. Для изготовления мощной турбины в России не было ни специалистов, ни оборудования, и передо мной встала дилемма - или уже сейчас привлекать немцев, или уступить лидерство Парсонсу.
- Можешь не сомневаться, - воскликнул Вильгельм, - я возьму под личный контроль все работы, связанные с этим проектом!
Будем надеяться, подумал я, что это их не очень сильно затормозит. А то ведь я еще в прошлой жизни воочию видел, к чему может привести руководство эффективных менеджеров без какого-либо технического образования. Впрочем, Вилли хоть воровать и тянуть откаты не будет, что внушает определенный оптимизм.
Вообще-то я, если честно, вряд ли так быстро отдал немцам документацию по паровым турбинам, если бы на данном этапе собирался делать ставку на крупные корабли. Нет, конечно, крейсера - истребители торговли - это очень неплохо, особенно если их будет много, но России много было пока не карману, а мало не имело особого смысла. Поэтому за границей я ни крейсеров, ни броненосцев не заказывал, а у нас они делались в умеренном количестве, только чтобы не простаивали судостроительные мощности. Основные же усилия были направлены официально на строительство миноносцев, а не совсем официально - еще и торпедных катеров, плюс первых, еще весьма убогих подводных лодок. Для широкой публики они тоже строились, но конструкции Джевецкого (пятой, якобы сильно улучшенной модификации) и всего две штуки.
Для всего этого требовались не турбины, а дизели. Эти моторы у меня так и назывались, ибо Рудольф Дизель уже четвертый год трудился в конструкторском бюро Луцкого вместе с выпускником Техноложки Густавом Тринклером.
В общем, пусть в Германии развивают производство паровых турбин, тем более что и нам с этого наверняка немало обломится.
Глава 5
Пожалуй, пора рассказать, с чего бы это мы Ритой начали делать Вильгельму многообещающие намеки в ответ на его беспокойство о том, что Россия наконец-то вроде бы поддалась на уговоры и собирается брать приличный займ во Франции.
Ну, скажем прямо, я на эти уговоры поддался не просто так, а в предвкушении весомой доли от комиссионных, частично уже выданных, а частично обещанных несравненной Матильде с великим князем Сергеем Михайловичем. Но, разумеется, одного этого для изменения моей позиции заведомо не хватило бы. Сработали еще и соображения, которые я озвучил кайзеру, однако и они не были решающими. Но вот то, что первый раз в прошлой жизни я сломал руку уже на шестом десятке лет, позволило сейчас превозмочь мои сомнения.
Казалось бы, чего тут общего? Не спешите с выводами, ведь перелом был довольно сложным, поэтому я сидел дома и изнывал от безделья. А интернет у меня тогда уже был, и вот, значит, я решил от скуки посмотреть, не скажет ли Гугл чего-нибудь интересного про мою ситуацию. И, тыкая в клавиши одним пальцем левой руки, ввел запрос «сломал правую руку, что делать?».