– Нет, – ответил Ван Вейтерен. – Во всяком случае, пока. Ну что ж, какие у вас версии по поводу этого самого Эггерса? Пожалуй, сегодня нет необходимости излагать мне все в деталях. Я лучше прочту рапорты и задам вопросы, если они у меня возникнут.
Беата Мёрк решила взять слово.
– Версий никаких, – сказала она. – Пока ни черта ни ясно. Уже начали склоняться к тому – до того как появился Симмель, – что это какие-то внутренние разборки. Один наркоман, который по каким-то причинам убивает другого. То ли слишком обкурился, то ли Эггерс задолжал ему деньжат, то ли что-нибудь в этом духе…
– Того, кто задолжал, не убивают, – возразил Кропке. – Ведь тогда денег точно не получишь…
– Напротив, инспектор, – вздохнула Мёрк.
Кропке на мгновение наморщил лоб.
«Вот именно», – подумал Ван Вейтерен.
– Кофе? – задал риторический вопрос Баусен и стал пересылать по кругу чашки.
– Если предположение инспектора Мёрк соответствует действительности, – проговорил Ван Вейтерен, – то злоумышленник, скорее всего, уже побывал у вас на допросе. Если вы перешерстили всю местную шпану, так сказать.
– Вероятно, – кивнул Баусен. – Но теперь добавился Симмель. Мне кажется, это в корне меняет дело.
– Еще бы, – вставила Мёрк.
Кропке показал новый слайд. Судя по всему, это было место, где обнаружили тело Эггерса… между мусорными баками на заднем дворе здания, предназначенного под снос.
– Его убили там же? – спросил Ван Вейтерен.
– В принципе, да, – ответил Кропке. – Тело переместили на несколько метров.
– А что он там делал?
– Бог знает, – пожал плечами Баусен. – Скорее всего, покупал или продавал наркотики.
– В какое время это произошло?
– В час-два… ночи, стало быть.
– Сам он был под кайфом?
– Не особенно.
– Зачем во дворе сносимого дома стоят мусорные баки?
Баусен задумался.
– Не знаю… если честно, понятия не имею.
Ван Вейтерен кивнул. Кропке разлил кофе, а Беата Мёрк открыла коробку, доверху наполненную булочками.
– Восхитительно! – сказал Ван Вейтерен.
– Из кондитерской Сильвии, – пояснил Баусен. – Очень рекомендую посетить это место. Тебе гарантирована скидка двадцать процентов, если скажешь, что ты полицейский… здесь, за углом.
Ван Вейтерен сломал зубочистку и запустил зубы в булочку.
– Увы, что касается Эггерса, мы оказались в полном застое, так сказать.
– А как обстоят дела с орудием? – спросил Ван Вейтерен, жуя. – Что говорит врач?
– Минуточку.
Кропке поставил еще один слайд – схему того, как лезвие топора или иного орудия, войдя в затылок, прошло через позвонки жертвы, рассекло сонную артерию, пищевод… ну и так далее.
– Мощный удар? – спросил Ван Вейтерен.
– Не обязательно, – проговорила Беата Мёрк. – Все зависит от качества лезвия, а оно было, по всей видимости, очень хорошо наточенное… и тонкое.
– В этом случае приложения большой физической силы не требуется, – вставил Кропке.
– Кроме того, – продолжила Беата, – мы видим, что удар нанесен под углом, но это тоже ничего не значит. Преступник мог быть низеньким или, наоборот, высоким. Все зависит от того, как он держал орудие… и какое оно, разумеется.
– Достаточно вспомнить, сколько существует способов ударить по теннисном мячу, – пояснил Кропке.
Ван Вейтерен взял еще одну булочку.
– Вероятнее всего, убийца орудовал топором? – спросил он.
– Чем-то в этом роде, – кивнул Баусен. – Предлагаю перейти к Симмелю. Инспектор Мёрк?
Беата откашлялась и перелистала свой блокнот.
– Ну, здесь мы пока мало продвинулись… его нашли позавчера утром, около восьми. Тело обнаружил в городском парке человек, совершавший утреннюю пробежку. Сначала он увидел на дорожке кровь, а остановившись, заметил чуть в стороне труп. Похоже, убийца не особенно заботился о том, чтобы спрятать тело. Он… бегун, я имею в виду, немедленно позвонил в полицию, мы с комиссаром выехали на место и констатировали, что… в общем, почерк похожий.
– Удар топором сзади, – сказал Баусен. – Еще чуть-чуть – и голова отделилась бы от тела. Зрелище чудовищное.
– Орудие то же самое? – спросил Ван Вейтерен.
– С вероятностью на девяносто процентов, – ответил Кропке.
– Хорошо бы на сто.
– Судя по всему, – сказал Баусен, – это не обычный топор. Лезвие длинное и узкое. Ширина составляет сантиметров пятнадцать – двадцать. Это по словам судмедэкперта… кстати, у Симмеля была бычья шея.
– Может быть, мачете? – предположил Ван Вейтерен.
– У меня возникала такая мысль, – сказал Баусен, – но у мачете загнутое острие, а в данном случае ровное.