Алекс закашлялся от удивления, а потом переспросил:
- Речь?
- Да, мне кажется, что это речь, я могу разобрать интонации, но не слова и их смысл. Система вентиляции, что обеспечивает нас кислородом, работает слишком шумно.
- Погоди. И ты хочешь, чтобы мы остановили работу системы, ради того, чтобы ты смог разобрать звуки, что ты слышишь из-за нарушения в работе твоего мозга?
- Я понимаю, что это поставит под угрозу нашу жизнь. Поэтому предлагаю сделать это, когда уже будет очевидно, что шансов на спасение нет.
***
Михаил стоял зажатый между двумя, как ему казалось, сферами. Почти вся комната в его представлении была заполнена объектами, оставался лишь небольшой проход, через который начальнику станции удалось протиснуться к рубке связи.
- Мы видим, что почти все камеры станции передают помехи. Можем ли мы предположить…
- Можете! Мы здесь умираем! Мы не можем передвигаться по станции, свободного пространства почти не осталось. Нам не удается сменить кассеты воздушной системы!
- Мы понимаем в какой…
- Да ни хрена вы не понимаете. Это может понять только тот, кто здесь находится.
- Однако мы…
- Я ставлю вам ультиматум, или вы дадите нам разрешение отсюда свалить или я взорву эту станцию к черту!
- Вам нечем ее взрывать Михаил…
- Да пошли вы! Еще увидите, что может сделать загнанный в угол ученый, - Михаил попытался резко и гневно развернуться и уйти, но смог лишь неуклюже протиснуться обратно между серыми сферами, надеясь, что его остановят.
Но оператор с Земли лишь молча смотрел, как начальник станции скрывается в шуме помех.
***
Оставшиеся на станции живые люди замерли, ожидая изменений. Ставший таким привычным шум системы воздухообмена прекратился, заставив их вздрогнуть. Воцарилась непривычная тишина.
- Ну, - хрипло сказал Михаил, - давай, синестет, слушай, что там они шепчут тебе, - и закашлялся.
Француз в плотную прижался к сфере и напрягся изо всех сил, стараясь услышать, возможно, последнюю надежду на их спасение.
Неожиданно его глаза расширились, и мужчина обессилено обмяк.
- Ну, что там? – испуганно спросила Микки.
- Надежды нет, - прошептал Валентин.