Я протягиваю его ей.
— Кейт, кассеты.
Шаина с жалостью смотрит, как я плетусь за Ливви по узкому коридору. Она толкает тяжелую дверь, и мы попадаем в студию «Криминального времени». Ливви идет мимо огромных декораций гостиной с кожаным креслом и диваном около стеклянного кофейного столика. Здесь Марика приветствует своих гостей, когда снимают «Криминальное время», но сегодня в студии пустынно и тихо. Передача призывает публику помогать раскрыть разные виды преступлений, от убийств до изнасилований и повреждений имущества, и использует телефонное и SMS-голосование, чтобы насобирать деньги на полезные для общества вещи: камеру CCTV, поставленную в темном районе, новые замки на дверях пенсионеров… Сбоку от съемочной площадки расставлены столы, за которыми сотрудники принимают звонки, SMS-сообщения и электронные письма от зрителей. Оттуда же мы каждую неделю организовываем публичное голосование. Шоу рассчитано на массового зрителя и не стыдится этого.
Ливви протискивается в боковую дверь, а потом в каморку службы доставки и начинает рыться в черных мусорных пакетах возле кучи картонных коробок.
— Понимаю, почему некоторые люди забили на наше шоу, — говорю я.
Ливви ворчит:
— Не представляю, какой идиот убрал их сюда.
Я открываю мешок и вижу сотни конвертов и пакетов, в каждом из которых содержится искреннее письмо, описывающее страхи его автора, которое изредка сопровождается видеокассетой.
— И везде преступления.
— Мир полон лжецов и мошенников, — с удовольствием подтверждает Ливви. — Давай же, ты берешь одну сторону, я вторую.
— Знаешь, на курсе по технике опроса…
— Где?
Ливви с удивленным видом поворачивается ко мне, и я с досадой понимаю, что она не читала мое резюме при приеме на работу. Уже не в первый раз я замечаю, что положение жены Пола во многом облегчает жизнь.
— Это курс лекций о том, как опрашивать подозреваемых, определять, лгут ли они, ну и все в таком роде. Там были я и куча полицейских (так совпало, что они все были мужчинами), и еще очень упитанные частные детективы.
— Какого хрена?
— Когда я работала исследователем товарного рынка…
Ливви выглядит смущенной.
— Прежде чем попасть на телевидение, я изучала конъюнктуру рынка. Я придумывала анкеты и беседовала с людьми, чтобы проверить их реакцию на товары потребления — шоколад, стиральный порошок и так далее. Проблема в том, что результаты не очень помогали, потому что, как мне казалось, респонденты врали. Классический случай: вы спрашиваете домохозяйку, сколько часов в день она смотрит телевизор. Как правило, она заявляет, что ни одного, но если вы спросите ее мнение о Джереми Кайле, она раскритикует почти каждую его утреннюю программу. Именно поэтому я убедила своего начальника отправить меня на курсы, обучающие проведению опроса. Ну, что-то вроде курса «Врет ли этот человек?», чтобы понять, можно ли в коммерческих целях использовать полицейские приемы. И за меня заплатили, чтобы я посещала некоторые лекции.
Мы беремся за мешок с двух сторон и направляемся назад через студию.
— И что, можно?
— Думаю, да. Я до сих пор не совсем уверена, или, возможно, у меня просто не получалось хорошо читать людей.
Ливви кивает.
— Но я таки узнала много интересного. Ты знала, что семьдесят процентов главных подозреваемых в конце концов признают свою вину? Если люди в этих письмах и электронной почте, — я киваю на груду конвертов, — считают, что их партнер или сосед не совсем хорош, то это потому, что он или она наверняка такой и есть.
Ливви снова кивает.
— Прямо как мой бывший парень дебил, — с горечью добавляет она.
Мы бросаем мешок рядом с таким же возле моего стола. Ливви секунду задумчиво смотрит вдаль.
— Что ж, думаю, исследования рынка говорят, что моя любовь к этому «Твиксу», — она указывает на десерт, который я принесла себе на обед, — от того, что мой парень не любил меня в достаточной мере?
— Нет. Просто потому, что ты любишь шоколад.
Ливви в прямом смысле ржет. Это такой поразительный звук, что секунду спустя мы обе хохочем. Шаина возвращается из туалета и стоит с раскрытым ртом.
— Если серьезно, то за все время тех вечерних занятий я выучила одну вещь: оказывается, преступники еще те тупицы. Умные попадаются очень редко.
— Или они не попадаются.
— Возможно. И может быть, это одна из причин, почему так на удивление легко управлять толпой. Людьми легко манипулировать, но мы все думаем, что мы невосприимчивы или достаточно осведомлены, чтобы понять это.