— …поэтому я решила исключить мучное.
Я непонимающе смотрю на Бекку, догадываясь, что она некоторое время говорила со мной.
— Да, Кейт, я забыла сказать… Я узнала, чья это была собака. — Она смотрит, как я недоуменно моргаю и хмурю брови. — Вспомни! В тот день, когда тебе стало плохо у Кессиди, ты говорила, что кто-то переехал собаку. Так вот, я думаю, что это был лабрадор учительницы моей сестры. У него была такая красивая черная шесть, он был такой милашка. Помню, как однажды в парке он подбежал к Максу и… Ой, они что, идут прямо сюда?
— Там три машины! — кричит Кессиди.
— Они не в форме…
— Чего они хотят?
— Одна держит рацию.
— Так много!
— Они идут в здание?
— Надеюсь, никто не ранен…
— Должно быть, что-то серьезное…
— Они идут прямо сюда!
— Кейт…
— Кейт… О боже!
Кессиди и Бекка исчезают. Мои приятельницы за пять минут доказали свою ненадежность. О’Шиа проходит через нарисованные «классики» мимо детской горки. Самуэлс, Уайт и еще двое других, которых я не знаю, идут по обе стороны от нее. Они целенаправленно движутся прямо на меня, но я вижу их словно в замедленном действии, так как события развиваются слишком быстро и я не могу за ними уследить. Собака… Возможно ли это? Могла ли кровь на шарфе принадлежать собаке? Зернышко моей уверенности, песчинка, на которой было построено мое подозрение, начинает ускользать.
— Миссис Кейт Форман! — О’Шиа уже стоит прямо передо мной. — Я арестовываю вас по подозрению в убийстве Мелоди Грэм.
Я слышу, как примерно шестьдесят матерей вокруг меня дружно ахают. Возможно, впервые за стопятидесятилетнюю историю этой школы на игровой площадке наступает тишина. Самуэлс достает наручники и защелкивает их на моих запястьях. Этот звук эхом разносится по зданиям, в которых сидят мои дети. Кто-то хватает меня за локоть, О’Шиа и Самуэлс идут по обе стороны от меня к воротам.
— О, я знала это, — шепчет Бекка.
В фильмах невиновные идут с высоко поднятыми головами, бросая вызов тем, кто их обвиняет, они герои. Но я иду, опустив глаза на растрескавшийся асфальт, и мои щеки пылают.
— Убийца! — кричит женщина, и в толпе начинается шум.
Самуэлс держит меня еще крепче и ускоряет шаг. Мы проходим мимо директрисы, охранника, репортера национальной газеты, которая уже вытащила из сумочки телефон, женщины с леденцом на палочке, готовым вот-вот сломаться, Сары, чьи глаза наполнены слезами, — именно она кричит мне, что заберет детей из школы. Я едва успеваю кивнуть ей, как Самуэлс уже открывает дверцу машины. Какая-то женщина оттягивает детей в сторону, чтобы они случайно не коснулись меня.
Детектив аккуратно наклоняет мою голову и предлагает сесть на заднее сиденье.
Глава 35
О’Шиа сидит напротив меня, поставив локти на край стола. Ее спокойствие вызывает раздражение.
— Позвольте мне повторить: на шарфе, найденном в вашем доме, имеются следы крови Мелоди. Нож, найденный в канале за вашим садом, такого же размера, а лезвие такой же формы, как и тот, которым зарезали Мелоди. Чей это шарф, Кейт?
— Пола.
— Точно?
— Я же звонила вам, чтобы рассказать о шарфе.
О’Шиа берет со стола другую папку и открывает, придерживая рукой, чтобы та не закрылась. Она достает фотографию.
— Вы можете описать, что здесь видите?
Адвокат наклоняется вместе со мной. Даже он не может отвести взгляд. Я прикасаюсь к распечатанному снимку в надежде, что тепло моего тела способно восстановить эту картину. На ней я, Джош и Ава, и мы глупо улыбаемся в камеру с вершины скалы. Мы одеты в теплые куртки и сапоги. Дети стоят по обе стороны от меня, мы уклоняемся от сильного ветра, мое лицо частично скрыто запутанными волосами. Вокруг моей шеи шарф Пола. Мой адвокат вздыхает. Тогда мне показалось таким милым со стороны Пола предложить мне теплый кашемировый шарф. «У меня есть шапка, — сказал он, открыл багажник машины и достал свою куртку. — Здесь холоднее, чем мы думали, возьми шарф». Он обмотал шарф вокруг моей головы и притянул меня к себе. Мы держались за руки и раскачивались, как пьяные, на сильном ветру, решив подышать немного свежим воздухом, прежде чем засесть в пабе. Это фото было сделано в феврале во время отпуска на Девонширских утесах. Пол хочет, чтобы именно там развеяли его прах.