Парень шёл спиной вперёд, ближе к тому месту, где стояла его команда. Они поддерживали его, не забывая унижать меня.
— Давай, Хуарез. Ты можешь уделать этого полицейского-педика.
Я впечатал Хуареза в ограждение клетки, прижал его горло предплечьем и выкрикнул:
— Сейчас, Босс?
— Нет, — донеслось в ответ.
Я отпрыгнул, а Хуарез попал по моей повреждённой щеке. Мы покружили недолго. Соперник мне ухмыльнулся.
— Маленькому педику нужно, чтобы кто-то выдавал указания.
— Интересно, это всё, что ему даёт тренер?
— Может быть, они все тут педики.
Теперь я встал к команде Хуареза спиной и видел Босса с другой стороны от клетки. Я протянул к нему руку.
— Сейчас?
— Да, сейчас!
Я атаковал, использовав всю свою неудовлетворённость, весь гнев. В отместку за каждый комментарий о копе и педике.
Сделал прямой удар ногой, ступнёй попав Хуарезу в подбородок и мгновенно его вырубив. Когда он начал падать назад, я подался вперёд, сминая кулаками его чёртово лицо.
Рефери оттащил меня от отключившегося соперника. Я повернулся к его команде: они молча, шокировано смотрели на распластавшегося на полу окровавленного парня. Я вытащил капу, чтобы проговорить чётко.
— Вот этой инструкции я ждал, — заявил я. Потом приставил руку к уху. — Кажется, вам нечего больше сказать, засранцы?
Босс и Аризона уже оказались в клетке. Они потянули меня в угол, убеждая закрыть рот.
Аризона прижал больше льда к моему распухшему лицу, а Босс мазал порез на щеке. Я же не чувствовал боли. Я чувствовал себя отлично. Приятно было не сдерживаться. Несколько недель я никого не бил.
Это освобождало.
Я глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание.
— Возможно, ты захочешь посоветовать им найти новый способ, — проговорил я. — Хрень, которую они несут, не отвлекает меня. Только бесит.
Аризона захохотал.
— Да, я убедился в этом на собственном неприятном примере.
Босс фыркнул, размазывая больше геля по моему лицу.
— Проблемы с гневом может и не слишком хорошо служили тебе в полиции. Но в клетке они охренеть как прекрасны.
Судья объявил меня победителем по нокауту. Шесть побед, ни одного поражения.
Другой полицейский среди зрителей встал, разговаривая с парнями из своего сопровождения. Но он наблюдал, как я вышел из клетки к команде БК, как мне давали пять и протягивали кулаки. Он видел, насколько я вписался в это сообщество, как меня принимали.
Без слова, без кивка и даже без лишнего прямого взгляда на меня полицейский вскоре ушёл.
Кира неуверенно приблизился ко мне. Сэл и Юми шли сразу за ним. Я подумал, что Кира насторожен или обеспокоен моим гневным выплеском, но он тут же улыбнулся.
— Отличный бой.
— Спасибо, — ответил я.
Прежде чем я успел сказать что-то ещё, меня обняла Юми. Я был покрыт потом и каплями крови Хуареза, но её это не смутило.
— Ты в порядке? Господи боже, ты так хорошо дрался. Но три раунда, когда ты мог бы победить в первом? Это безумие!
Сэл оттащил её от меня, и я не сдержал улыбки. И тут Юми посмотрела на моё лицо и резко выдохнула.
— Ох.
Её рука сразу взметнулась к моему опухшему глазу.
Пока она суетилась надо мной, Сэл что-то показал за её спиной. Я не заметил, что он сказал, но Кира быстро ответил жестом. Юми уловила окончание.
— Я не против, Кира, — проговорила она.
— Мам, — шёпотом возмутился он. — Тебе не нужно ехать с нами домой. Я могу за ним присмотреть, и всё будет в порядке.
Сэл рассмеялся. Кира хмуро глянул на него и прожестикулировал:
— Не смешно.
Тут захохотал я, но услышал голос Босса и собственное имя. Я обернулся и увидел, что он подзывает меня в раздевалку.
— Надо идти. Спасибо, что пришли. Мы навестим вас в воскресенье, — сказал я Юми. — И вы сможете во всю надо мной похлопотать.
Она засветилась. Сэл закатил глаза и показал:
— Ты — подлиза.
Я заулыбался и кивнул, стрельнув глазами в сторону Киры.
— Знаю.
Кира улыбнулся и обнял отца.
— Не жалуюсь, — пробормотал он, подталкивая родителей к выходу. Сэл оттолкнул руку Киры, и тот захохотал. Сэл был глухим, но всё же понял намёк о римминге.
Я продолжал улыбаться, когда последовал за Боссом в раздевалку, хотя он и поворчал, велев не выглядеть настолько счастливым. Он хотел, чтобы врач осмотрел моё лицо. Теперь я почувствовал. Оно опухло, стало горячим и стянутым. На щеке была рана, а бровь пульсировала болью, но ничего слишком серьёзного.