Я услышал щелчок в трубке и отзвук эха.
— Ты на громкой связи, — объяснил Беркман. — А теперь о том, что ты натворил и с какого хрена не предупредил нас?
— Потому что Аризона подошёл, велел одеваться, и после мы сразу поехали. Даже шанса не представилось. Пришлось оставить телефон и бумажник в БК. Не было никакой возможности незаметно с вами связаться.
— Куда вы ездили? — прозвучал голос Митча. — Куда тебя отвезли?
— Старые склады в конце Эль Сегундо, — ответил я. — Но по пути мы забрали груз.
— Какой? — перебил Беркман.
— Если ты заткнёшься и позволишь мне закончить, я объясню, — прошипел я с нажимом.
Никогда прежде не разговаривал так с начальником. Можно было представить, как он покраснел. И как Митч сдерживал усмешку.
— Мы подъехали на фургоне БК к заднему входу склада спортивных товаров на Юго-Западе, на Западной Манчестер-авеню в Вестмонте. Забрали новую экипировку для клуба: маты, лапы, перчатки. Я удивился, но даже ничего не заподозрил, увидев вещи, — признал я. — Пока мы не начали разгружать фургон после боя. Боксёрские груши подменили. И марка, и вес мешков были идентичны первым, но заводская упаковка запечатана иначе.
Я дал им время вникнуть в информацию и продолжил:
— Тресслер провозит кокаин внутри боксёрских мешков. Не задействованы ни Бойцовский клуб, ни персонал, ни бойцы. Всё проходит через производителя. Где бы он ни заказывал груши, там и находится источник. Подпольные бои — всего лишь место распространения. Никто не взглянет дважды на мешки в боксёрском зале. Их там пруд пруди. Тресслер проворачивает дела на самом виду. Незаконные драки отвлекают внимание от того, что на самом деле происходит при выгрузке. Прошлой ночью подменили три мешка. Каждый — по шестьдесят килограммов. Это чёртова куча кокса. — Потом добавил: — Кто-то расписывается за получение оборудования и привозит его на точку, а оттуда наркотики выносят курьеры.
— Да, и? — раздался голос Тони.
— Тресслер к ним не притрагивается, — заявил я. — Если разгрузка пойдёт не по плану, его руки чисты.
Ребята выслушали подробности об арене, о ходячих «шкафах» на подхвате у Тресслера, об их девятимиллиметровых пистолетах «Ругер» и о примерном количестве людей и денег на ставках.
— Твой бой, — прервал меня Митч. — Сильно досталось?
— Не-а, я в норме. Но, если честно, на спине у меня теперь мишень, — признал я. — Есть парень из клуба «ЛМА». Кажется, зовут Юань. Он хочет меня убить. Узнайте о нём, что сможете. Если я попаду с ним в клетку, думаю, один из нас не выйдет, понимаете?
Судя по голосу, Митч напрягся.
— Следующий бой через два месяца?
— Подпольный — да, — подтвердил я. — Примерно. Заранее не узнать. Но, кажется, меня поставили на бой с представителем «ЛМА» через пару недель в БК.
Следом раздался грубый голос Беркмана.
— Если ты в опасности и опасаешься за свою жизнь, то нужно…
— Нужно что? — прервал я. — Поднять руку и сказать «Не бейте меня слишком сильно, потому что я полицейский под прикрытием»? Ведь это, блядь, решит все проблемы. — Я саркастично усмехнулся. — Я боюсь за собственную жизнь каждый раз, когда вхожу в клетку.
— Мэтт, мы присмотрим за тобой, — пообещал Митч. — Держим ухо востро, ясно?
Я закатил глаза.
— Главное, приглядывайте за Кирой, — тихо попросил я. — Единственное, чего я хочу. Удостоверьтесь, что за ним никто не следит. Что никто из других клубов не вертится где-нибудь поблизости. Слышите? Убедитесь, что он в безопасности.
Курт встревоженно уточнил:
— Ты думаешь, ему что-то угрожает?
— Нет, — честно признал я. — Но и в случае с Томичем никто из нас так не думал, верно?
Все промолчали.
— Просто приглядывайте, — повторил я. — О себе я позабочусь сам.
— Мэтт, ты в порядке?
Я не ответил на вопрос Митча и вернулся к изначальной теме:
— Это всё, что я узнал. Предупредить о времени или месте следующей выгрузки не получится, поэтому, думаю, больше мы до боя не поговорим. Вам, ребята, придётся выяснить остальное без моего участия. Но скажу так, — равнодушно произнёс я. — У вас меньше восьми недель на раскрытие грёбаного дела. Следующий подпольный бой станет для меня последним. Потом я сваливаю. Иначе я умру либо от чьей-нибудь руки, либо из-за вранья Кире. В любом случае, с меня хватит.
Я услышал открывшуюся входную дверь и крик Киры:
— Привет! Ты дома?
Отключив телефон, я отозвался:
— Да, здесь.
Закинул телефон обратно на полку и бросился в ванную, чтобы нажать кнопку слива на унитазе. Кира показался в проёме, и я притворился, что мою руки.