— Мэтт? — осторожно проговорил он. — Ты в порядке?
Я кивнул и попытался улыбнуться.
— Да, в норме.
Кира закусил губу и кивнул с сомнением.
— Хорошо.
Покачав головой, он убрал руку, встал и вышел. Я подскочил с дивана, бросился за ним в спальню и схватился за него, притягивая к себе. Я пытался удержать Киру, просто прикоснуться к нему. Грубо поцеловал его губы, потом шею.
— Ты мне нужен, — проговорил я. — Нужен. Пожалуйста.
— Мэтт. — Кира попытался отстраниться.
Я коснулся рукой его ягодиц и проложил дорожку поцелуев вниз по шее. Я готов был поклясться: если он не ляжет со мной в постель, я не переживу.
— Хочу, чтобы ты трахнул меня. Мне нужно, чтобы ты завладел мной, заявил свои права. — Я впивался пальцами в его кожу, сжимая чересчур сильно. — Не отказывай мне, — прохрипел я. Меня охватило отчаяние, и я задрожал.
— Мэтт, остановись! — воскликнул Кира. Он схватил меня за руки и оттолкнул. — Просто остановись. Ты не хочешь, чтобы я тебя трахал. Ты хочешь, чтобы я причинил тебе боль. А я не способен.
Я отчаянно замотал головой.
— Нет.
— Да, — кивнул он, глядя мне прямо в глаза. — Мэтт, это должно прекратиться.
Я отвёл руки от него и затряс головой.
— Я стараюсь изо всех сил, — заявил я. — Стараюсь держаться за всё, что возможно.
Кира моргнул, сбитый с толку моими словами.
— Стараешься держаться за что?
— Всё, — повторил я. — За тебя, за собственное здравомыслие. — Я почти добавил «свою работу», но вместо этого сказал: — За тебя. Пытаюсь держаться за тебя.
Я почти ослабел и сел на кровать. Кира встал передо мной на колени.
— Мэтт, пожалуйста, поговори со мной. Я люблю тебя, Мэтт, правда, люблю. Но всё происходящее нас убивает.
— Знаю, — прошептал я. — Прости.
Кира нахмурился и посмотрел на меня с бесконечной печалью во взгляде.
— Детка, тебе нужно сходить к врачу. Нужно обратиться за помощью.
— Я буду в порядке, — сказал я. — На следующей неделе всё закончится, и я буду в порядке.
Он убрал руку с моего колена.
— Что ты имеешь в виду под «всё закончится»?
Я помотал головой, понимая, что разболтал лишнее.
— Мэтт. — Кира медленно проговорил моё имя. — Что закончится на следующей неделе?
— Драки, — прошептал я. — Моё время в БК. Весь этот бардак.
Кира долго молчал, обдумывая мои слова.
— Почему на следующей неделе? Почему не сейчас?
Мне пришлось сказать. Он заслужил хотя бы часть правды.
— У меня назначен ещё один бой.
— У тебя что? — Его тихий голос наполнился недоверием.
— У меня ещё одна схватка на выходных, — проговорил я, не смея поднять на Киру взгляд. Две недели назад Док разрешил мне заниматься, и Кира знал, что я вернулся в зал. Я просто не говорил ему, для чего именно тренируюсь. До этой минуты.
— Нет, не может быть, — приглушённо поразился он. — Мэтт, ты же пообещал, что не станешь.
— Нет, не обещал, — возразил я жалко. — Ты не хотел, чтобы я дрался. Но я не говорил, что не буду.
Взгляд Киры стал жёстким, а голос был едва громче дыхания.
— Ты знаешь, что мне не хочется, чтобы ты дрался, но всё равно пойдёшь в клетку?
Он не кричал. Не злился.
Он смирился.
— Мне придётся, — признался я шёпотом. — Придётся это сделать.
Кира покачал головой и встал, отходя подальше. Я видел, как его грудь мерно поднималась и опускалась. Он не смотрел на меня. И замолчал. Он был неестественно тих.
Я бы предпочёл услышать крик. Увидеть, как он расшвыривает вещи. Почувствовать, как он толкает или бьёт меня. Но не столкнуться с тишиной.
Я не выносил тишины.
— Кира, прости.
Он выставил передо мной ладонь.
— Нет. Не извиняйся, — сказал он. Взглянул на меня со слезами в глазах. — Я не могу так, Мэтт. Не могу стоять и смотреть, как ты разваливаешься на части.
Кира порывисто вдохнул. По его щекам потекли слёзы.
— Я пытался, — вскликнул он, плача. — Месяцами пытался поддерживать тебя, проходить испытания вместе, понимать. Но ты меня не пускаешь. Ты продолжаешь отталкивать меня. Даже не можешь на меня посмотреть!
Я помотал головой. Я знал, куда идёт разговор.
Кира со мной прощался.
И мой разум застыл. Я не мог говорить, не мог думать. Я был едва способен дышать.
Кира подошёл к шкафу. Я слышал, как он снимает одежду с вешалок. Он собирал вещи. А я просто сидел. Не мог пошевелиться. Мои рёбра стянуло. В сердце разливалась отчётливая боль. Я надавил на грудь основанием ладони и пытался глубоко дышать, но ничего не помогало.