– Что? – встрепенулась я. – Как увлечен?
– По–обычному, – Дотий не обратил внимания на мое напряженное состояние. – Ухаживал, как полагается, и, говорят, даже не раз предложение делал.
– Вот оно как, – пробормотала я, лишь усилием воли удерживая на лице равнодушное выражение.
– Так что, мне передать господину Фауксу, что вы его ищите? – вдруг вспомнил о цели моего вызова демоненок, приподнимаясь с кресла.
– Нет, пожалуй, не надо, – задумчиво прикусила я губу и решительно встала. – Я сама его найду.
– Хорошо, госпожа, – мальчуган не стал ни о чем спрашивать, но от его ухмылки у меня возникло неприятное ощущение, что он о чем–то догадывается.
– Иди уже, – чуть раздраженно качнула я головой.
– До встречи, госпожа, – насмешливо отсалютовал он мне своей шапкой и, решив не испытывать больше мое терпение, скрылся за дверью.
Я постояла несколько минут, сомневаясь, идти ли искать Фаукса или плюнуть на все и остаться в комнате. Все же его увлечение Бель стало для меня не особо приятным сюрпризом. Но с другой стороны – какого черта я недовольна? Он не клялся мне в верности, а я не ставила на нем своего клейма. Наши отношения вообще лежат в другой плоскости, и его влюбленности меня волновать не должны.
Но, несмотря на все свои убеждения, я все равно не могла отделаться от чувства дискомфорта и какой–то ноющей тупой боли в груди. Сердце? Не может быть, я же не влюблена в Фаукса. Или все же да? А может, как и подумалось мне ночью – почти?
Одно я знаю точно – темноволосый демон вызывал у меня искреннюю симпатию и немалое влечение. Со мной впервые такое было – раньше ничего подобного я к противоположному полу не испытывала… Ну вот, опять не про то думаю.
И все же – что я до сих пор делаю в своей комнате? Неужели известие о том, что Беллатрикс была пассией де Гредина, так выбило меня из колеи? Да ни за что! И чтобы доказать это самой себе, сейчас же пойду и отыщу его, дабы посмотреть ему в глаза и окончательно удостоверится, что кроме обычного расположения ничего к нему не чувствую. В конце концов, некромантка я или где? А нашему брату влюбляться не положено. Даже почти. Нет, ночью мне все–таки показалось.
* * *
Я подходила к картинной галерее, где, по словам Дотия, и должен был обретаться Фаукс, когда у самого ее входа из закрытой комнаты послышался странный звук, похожий на всхлип, а затем имя де Гредина, что я смогла уловить только благодаря обостренному слуху некромантки.
Настороженно оглядевшись, я убедилась, что в пустом коридоре ни души (утром дворец вообще как будто вымирал), и осторожно подкралась к двери в комнату, где сейчас, как я поняла, находился Фаукс. Но мало ли что там происходит – вдруг я не вовремя. Взявшись за ручку, на всякий случай тихонько (чтобы незаметно уйти в случае чего) потянула за нее.
В образовавшуюся щель я смогла увидеть сперва Бель, стоявшую ко мне спиной. То, что это Беллатрикс, легко можно было определить по шикарной копне знакомых волос – больше я такого цвета ни у кого из демониц не встречала.
Де Гредин расположился напротив нее, небрежно облокотившись на какую–то тумбу, но в его позе проскальзывало заметное напряжение. Сама же комната была чем–то вроде подсобки, судя по обильному количеству пыли и темных сундуков с метлами. Интересно, что же в таком месте забыл мой темноволосый проводник с этой стервой?
– Мы с тобой тысячу раз обсуждали этот вопрос, – раздраженно бросил Фаукс своей собеседнице.
Поняв, что у них тут какой–то свой разговор, я хотела было прикрыть дверь обратно и, не привлекая к себе внимания, просто уйти, но следующая фраза, оброненная Бель заставила меня замереть на месте:
– Ты должен помнить, чем обязан мне, мальчишка! Или захотел на виселицу?
О чем это она? И о какой виселице идет речь? Это уже интересно… Я всем телом подалась к двери, чтобы ничего не упустить.
Лицо де Гредина как–то странно перекосило:
– Но это просто нелепо! Твое желание выполнить нереально!
– Реально, и ты это знаешь! Тем более, что часть плана уже приведена в исполнение. И я не дам тебе останавливаться на полпути!
– Как же вы мне обе надоели со всем этим! Придушил бы, да жалко дур!
– Нет, вы посмотрите, жалко ему! Да ты просто боишься, вот и все «жалко». А кстати, кто же вторая? Я, получается, не одна знаю о твоем грязном секретике? – издевательски пропела Беллатрикс.
Что–то мне это не нравится все больше и больше…
– Тебя это не касается, – грубо обрубил Фаукс. – Говори, что именно ты от меня хочешь?
– О, взялся за конкретику, милый? Приобретаешь сноровку.
– Ты долго еще будешь болтать лишнее? Нельзя ли сразу к делу? – поморщился демон, резким, отрывистым движением откидывая со лба упавшую прядку. Было очевидно, что Бель все больше его раздражает – с такой досадой он смотрел на нее.
– Как невежливо… Ну да ладно, ты прав – мне тоже не доставляет удовольствия лицезреть твое лицо дольше необходимого. Что мне нужно, спрашиваешь? Мне нужно, чтобы ты уже к завтрашнему закату выполнил второе условие сделки. А то я начинаю нервничать из–за столь долгого ожидания. А когда я нервничаю, сам знаешь, что бывает. Так что лучше не доводи до этого.
– Но я же не успею!
– Почему же?
– Я буду помогать некромантке в обряде.
– Этой… как ее там… Ратковской, кажется? – даже имея в обозрении только лишь ее спину, я могла с точностью сказать, что демоница брезгливо морщится.
– Именно, – сухо ответил де Гредин с непроницаемым выражением на лице.
– О, ну значит найди время, чтобы отлучиться. Мне нужно это завтра и только завтра!
– Неужели нельзя подождать? – зло посмотрел на нее Фаукс.
– Нет, нельзя! Иначе моя затея потеряет смысл! Артефакт разрядится.
Оп–па… Артефакт? У меня очень нехорошие подозрения…
– Хорошо, – после недолгого молчания вздохнул наконец мужчина, устало потирая висок. – Пусть будет по–твоему. Я выполню это к завтрашней ночи.
– Чудно, – довольно отозвалась Беллатрикс. А затем вдруг, соблазнительно покачивая бедрами, подошла к нему.
– Мы могли бы еще кое–что… обсудить… – демоница пробежала острыми коготками по шее де Гредина.
– Не здесь же, – он передернул плечами, сбрасывая руку, которую Бель успела туда положить. – И с чего это ты так поменяла настроение? Еще минуту назад, помнится, не хотела «лицезреть мое лицо дольше необходимого».
– Какая разница, где, – томно прошептала женщина. – А что до моих слов… скажем так, я немного погорячилась. Но ты же не сердишься, да? Все эти игры в показную неприязнь и ссоры меня так забавляют.
Мне стало противно, и я как можно незаметнее прикрыла дверь обратно, после чего поспешила уйти подальше от злосчастной комнаты. Но когда, уже почти перейдя на бег, я влетела в галерею, в меня кто–то врезался. С громким ойканьем мы с неизвестным разлетелись в разные стороны. Жаль только, что летать не умели, а потому нас ждало неминуемое и очень болезненное падение.
А между тем в закрытой комнатке–подсобке демон грубо перехватил осмелевшую руку демоницы.
– Для меня вся эта «неприязнь» настоящая, Бель. И ни в какие игры я с тобой играть не собираюсь.
После чего, оттолкнув женщину, стремительно вышел из комнаты.
– Посмотрим, – прошипела та, которую назвали Бель, со злостью уставившись на захлопнувшуюся дверь.
Я, поморщившись, приложила руку к голове, где без оптимизма обнаружила набухающую шишку. Неподалеку от меня послышалось сдавленное проклятие. Скосив туда глаза, я смогла увидеть виновницу своего «полета».
Ею оказалась совсем молоденькая по виду демоница, с длинной, песочного цвета косой и тоненькой, маленькой фигуркой. Она была одета в длинную светлую хламиду, из–под которой выглядывали красные башмачки без каблука, что обычно носили маленькие дети. Большие, наивные глаза совершенно нереального небесно–голубого оттенка сейчас с укоризной смотрели на меня, а маленький курносый носик забавно морщился в показном недовольстве.
– Осторожнее надо быть, – тоном заправской отличницы протянуло это чудо.