Зачем он все это говорил Никосу? Семейными проблемами нужно делиться со своим семейным врачом, а не с коллегой, которому, чем дальше, тем более неловко было сидеть и слушать излияния Майкла. Во-первых, это все слишком личное, а они хоть и друзья, но в первую очередь — коллеги, существует же определенная этика, субординация… Во-вторых, уже поздно, а совесть, в конце-то концов, должна же быть у человека?! Ведь у Никоса тоже дома жена, ждет его, и она будет не в восторге, если он придет поздно и не слишком трезвый.
— Причем, понимаешь, ведь я люблю их, и детей, и жену, и работу свою люблю, но я ничего не могу поделать — все самое ценное в моей жизни вдруг мне опротивело. Видеть их не могу. Вот и сейчас тоже, сижу и понимаю, надо бы домой, а не могу. Ты прости меня, старого дурака, что я тебя гружу своими проблемами, я же понимаю, тебя дома ждут, да и вообще… Но я просто не знаю, что делать. Врач говорит: нужна смена обстановки, может быть, отдых на море, или в горы съездить, подышать свежим воздухом, на лыжах покататься… А я как представлю — мне еще тошнее делается: валяться кверху пузом на пляже целыми днями, ничего не делать, слушать как капризничает Фанни или занудствует Тим, и бесконечная воркотня и опека жены. И для лыж я уже староват, гибкость не та, реакция, боюсь я, честно говоря. Спортом ведь надо заниматься всерьез, как и любым делом, если действительно хочешь быть Мастером, а не старым пугалом на лыжах. А я уже семь лет не катался. Нет, мне нужно что-то другое…
— А ты давно был на острове Оу?
— На острове Оу?
Майклу стоило большого труда сделать равнодушное лицо и как бы небрежно произнести:
— Давно… Лет двадцать уже не был, если не больше. В юности ездил туда, да, девочки, казино, травка, ну, ты же знаешь, тогда это было в моде. Да и сейчас, наверное, молодежь любит развлечься, пощекотать нервы. Но я-то взрослый человек, семейный, что мне там делать?
— Ну, просто протрястись, знаешь, многим помогает. Мой отец недавно ездил, так вернулся таким бодрячком, помолодел на 10 лет. И жена с детьми туда с тобой явно не поедет.
— Ха-ха, это уж точно! Только она ведь и меня не отпустит, она ведь знает, зачем туда ездят.
— А ты скажи своему врачу, чтобы он тебя прикрыл по-дружески, сказал бы ей, что тебе необходима кардинальная смена обстановки, психическая реновация, иначе неизбежна тяжелая депрессия. Она и отпустит.
Майклу, пожалуй, не хотелось поддерживать этот разговор и развивать тему поездки на Оу. Он не знал, знает ли Никос что-нибудь о его прошлом, провоцирует ли его или просто дает совет от чистого сердца. На всякий случай он решил принять все это за чистую монету.
— Хм, пожалуй, это не такая уж плохая мысль. Спасибо, старина, я знал, что на тебя можно положиться, ты всегда поможешь советом в трудную минуту.
— Рад был помочь. Ну, что, надо по домам, пожалуй.
— Да, пойдем.
Они вышли на улицу, где полновластно царил прохладный и свежий весенний вечер. Никос направился к подземке, а Майкл не торопясь побрел к дому. По дороге он думал об острове Оу, о своей юности и о том, что, несмотря на все его научные успехи и бытовое благополучие, жизнь, кажется, прошла мимо, и даже не оглянулась, зараза. И ему вдруг очень сильно захотелось поехать. Да, пусть это безумие, дурачество, даже опасная затея, но ему просто необходимо что-то изменить в жизни, обрести хотя бы частицу утраченного времени.
2
Утро было таким ясным, солнечным и теплым, что Майкл решил прогуляться до центра пешком через парк, хотя путь был неблизким. Надо было пройти мимо двух кварталов, а каждый квартал, как известно, около километра в диаметре. Зато прогулка по парку в такое утро — одно удовольствие, а до начала занятий в университете оставалась еще масса времени. Кроме того, был шанс встретить по дороге Томаса, их семейного врача. Майкл знал, что Томас любит слоняться по южной части парка недалеко от своего дома, особенно когда переживает из-за чего-нибудь. Может быть, удастся поговорить с ним насчет острова Оу. В кабинете этот разговор затевать нельзя, потому что все беседы с пациентами там записываются, а Томас очень дорожит своей репутацией и даже в мелочах не стал бы рисковать ею.
Майклу повезло. На третьей дорожке он встретил Томаса, сосредоточенно изучавшего куст шиповника, с таким видом, как будто тот был как минимум смоковницей, не одарившей его плодами. Он явно был не в духе.
— Привет, Том, как дела?
— Пока не родила.
— Нина?
— Конечно, кто же еще. По срокам должна была вчера. Я весь день проторчал в палате, ночь не спал, весь извелся уже.