Опер стоял уже в дверях, покидая дом Фрольцовых:
– А гиря, доски с какими-то следами из сожженной лодки – это просто улики, которые могут пригодиться, а могут и нет. Да и крестик нательный, который вы носите, – даже это улика, хоть и косвенная. И означает он, что девятый день после смерти для вас не просто порядковый номер.
Ничего не помогло.
И когда Ильин уже закрывал за собой дверь, он услышал, как Фрольцов все так же произнес: «Я никого не убивал».
Ильин направился к оперативной «Латвии» уголовного розыска, в которой уже заснул было водитель, когда услышал окрик сзади: «Товарищ оперуполномоченный! Товарищ оперуполномоченный!» Ильин ругнул себя за то, что и позабыл уже про понятого, обещавшего сообщить все то, «что ему было рассказать».
По торжественному виду Ояра Валдисовича было видно, что ему действительно было что сказать, а по тому, как он заговорщически прятался в кустах, приседал для маскировки и окликал оттуда опера, не выходя на дорогу, стало понятно: он собирался сообщить нечто крайне важное, что должно было остаться строго между ним и Ильиным. Ильину пришлось пройти метров тридцать до соседа Фрольцова, а так как тот говорил исключительно шепотом, то и вовсе приблизиться вплотную, чтобы расслышать.
– Это он, он, товарищ уполномоченный! Он сам! – возбужденно прошептал Ояр Валдисович. Выглядел он в этот момент точь-в-точь персонажем из пародии на детектив или шпионское кино. Воплощением гротеска. Комиссаром Жюв из любимого в детстве сериала про Фантомаса. Сам он этого, конечно же, не чувствовал, но Ильин даже удивился, что Ояр Валдисович не называл какого-нибудь пароля и не требовал отзыва. Схожесть поведения понятого с персонажем пародийного кино особенно усилилась, когда, сказав, что «это – он», и к тому же «сам», Ояр Валдисович опять присел и стал озираться.
– Кто он и что сам? – спросил Ильин.
– Ну как, что же вы не понимаете! – все так же шепотом укорил опера понятой.
– Лодку он сам! Поджег сам! – тут Ояр Валдисович снова присел, озираясь, а потом продолжил еще тише, но с выражением: – Я вчера видел, как вечером он с канистрой пошел к реке и с тряпками какими-то. А потом увидел: что-то горит.
Сообщив обо всем, «что ему было рассказать», Ояр Валдисович перестал приседать и оглядываться и уже почти вслух продолжил делиться впечатлениями о соседе. Обеспокоен он, что Фрольцов совсем после пропажи жены рехнулся. И нельзя ли его снова в психушку направить? А то как рядом с таким соседом жить – того и гляди, чего-нибудь набедокурит? Тем более что и давнишний спор у них из-за сарая. Вдруг отомстить захочет. Слишком близко Фрольцовы свой сарай разместили к общему забору. Положено не ближе трех метров, ну, товарищ милиционер, конечно же, законы знает, а вот Фрольцовы разместили ближе, чем положено…
Уяснив, что Ояр Валдисович не совсем бескорыстен, а даже наоборот – совсем не бескорыстен в своей гражданской позиции и не прочь бы упрятать в психушку соседа, Ильин дал ему поручение проявлять бдительность и впредь. И добавил, что он отметит в справке по делу ценные наблюдения Ояра Валдисовича о поджоге лодки и, если надо будет, а это вполне вероятно, его вызовут для дачи официальных показаний. Услышав про показания, Ояр Валдисович опять вспомнил о конспирации и зашептал.
– Вы знаете, товарищ оперуполномоченный, хотелось бы просто вас информировать. – Сосед замялся, но потом нашелся – Чтобы был порядок. Ну вы же меня понимаете?
– А нельзя ли ограничится просто нашей беседой? Без показаний. – В шепот Ояра Валдисовича были вкраплены нотки подобострастия.
– Без ваших показаний изолировать соседа не удастся. – Как можно тверже произнес Ильин.
– Ну что же… Тогда конечно – Ответил скорее «да» чем «нет», Ояр Валдисович.
Когда Ильин развернулся и пошел уже к машине будить водителя, чтобы направиться в отдел, он заметил, что неожиданно погода изменилась и из-за реки примчались тучи, закрыв полнеба.
– А ведь ваш дом не напротив сарая Фрольцова стоит? Или он вам обзор закрывает? – напоследок спросил Ояра Валдисовича Ильин, настороженно всматриваясь в тучи.
– Нет, сарай его стоит напротив моего сарая… – тут понятой сделал паузу. А потом добавил: – Но ведь… но ведь порядок же должен быть! – очень торжественно и очень убежденно провозгласил бдительный сосед.
Ильин ничего не ответил и бегом ринулся к машине.
– Ох! Ливанет сейчас! – сказал он встрепенувшемуся водителю.