Гнев и непонимание горячей лавой прокатились по нервам. Пальцы подрагивали, когда нажимал следующий кадр, на котором были похожие позы, только вот теперь руки Лики с огненно-красными длинными ногтями впивались в ягодицы стриптизера. Я нашел их случайно, даже не намереваясь в чем-то уличить потаскушку, это все всплыло само собой. Резко откидываю айфон в сторону и встаю с кресла, оно с грохотом бахается об стену. Выхожу из кабинета и направляюсь к лифту. Пошли нахрен эти гребаные буржуи, сидят в своих клетках под небесами и взирают на все и всех свысока. Нажимаю кнопку лифта, семьдесят шестой этаж. Лифт бесшумно закрывает двери и так же бесшумно скользит ввысь.
Глава 3
– Виктория, ну что же ты такая сегодня неповоротливая-то, а? – Никита сидит за рулем и смотрит, как я пытаюсь залезть в его спортивную машину. – Мне кажется, ты сегодня похожа на неуклюжего бегемота.
Я не смотрю на него, пытаюсь приловчиться, как бы поудобнее закинуть ногу, и не удерживаюсь, падаю на пассажирское сидение, при этом ломая шпильку на новеньких туфлях.
– Ну, ты посмотри на нее, – у Никиты в руках баночка пепси, он от неожиданности моего кульбита опрокидывает ее, и темное пятно расплывается на его белой футболке и светлых джинсах. – Если ты не можешь ходить в нормальной одежде и одеваться, как девчонка, тогда лучше не экспериментируй, – кидает он мне обидные слова и вместо того, чтобы помочь, достает влажные салфетки и начинает оттирать пятна пепси с одежды.
«Придурок», – проговариваю про себя.
– Нет, ну ты вообще нескладуха, Вика, ну как так можно? – не унимается парень, продолжает обзываться. – Первый раз оделась нормально и вот тебе раз, корова на коньках.
Надоело. Снимаю туфли, забираю папку с документами, разрываю немного разрез этой гребаной юбки и встаю босой на асфальт. Спасибо, погода позволяет.
– Ты что? Куда собралась? – обратив, наконец-то, на меня внимание, спрашивает парень. – Ты что, обижаться собралась? – он выгибает бровь. – Брось ломаться, Вик, я же ничего особенного не сказал. Давай, садись обратно в машину и поехали, нас уже все ждут.
Пока он говорил свой монолог, я уже успела отойти от машины на несколько метров.
– Пошел ты, Никита, – говорю и, поворачиваясь на месте, выхожу на тротуар.
Сволочь, из-за чего он завелся? Пожалел свою футболку или штаны? И чем он так понравился маме? Ведь внутри пустышка, повернутая на шмотках, дорогих игрушках и деньгах папочки. Да, внешне Никита очень крут. Высокий загорелый шатен с прокачанной бицухой, от которой все девчонки курса писаются кипятком, но повезло связаться с ним только мне. За что такая напасть? Обреченно вздыхаю. Конечно, мама не даст согласия на расставание с ним и будет всеми правдами и неправдами убеждать, что это лучшая партия для меня.
– Ну, Вика, ну, извини.
О, неужели, сам царь Никита снизошел до извинения?
«Что за «ну, Вика», – хотелось спросить у него, – запряг, что ли?».
Но я молча продолжала шлепать босыми ступнями по асфальту, наслаждаясь теплом, что отдавала дорога. Вот до сих пор не могу понять, для чего я ему нужна. Вроде и внешность у меня неброская. Не считая, конечно, ярко-рыжей копны, которой так любит восхищаться парень. Ну, да, еще необычный цвет глаз. Природа наградила меня двумя отличительными особенностями. Серебристо-серые. Я даже иногда сама засматривалась в зеркало, наблюдая, как играет цвет радужки в зависимости от настроения.
– Вика, давай уже, садись. У меня плохое настроение просто, и не смог сдержаться, но на тебя тоже не сержусь.
Вот это номер. Я смотрю на него с изумлением.
– Никита, – останавливаюсь я посреди тротуара, – ты вообще охренел?
– С чего бы это? – отвечает вопросом на вопрос парень. – Это же ты виновата в том, что я облился. Ты хоть можешь представить, сколько стоит эта вот футболка? – он берет край и оттягивает, тем самым ненароком демонстрируя свой пресс с восьмью кубиками.
Тьфу, позер.
– Это ты виновата в том, что свалилась на пол и разодрала колени, – он смотрит на мои ноги, а я и забыла, что у меня подраны колготки, – и ты будешь виновата в том, что мы опоздаем в кафе.
Я, я и снова я, конечно, а кто же еще. Он за год, пока мы с ним встречаемся, столько раз назвал виновной меня во все его косяках, что я уже и вправду в это поверила.
– Никита, – недослушиваю его претензии, – иди нахрен.
Ускоряю шаг, не дожидаясь того, когда мне в спину польются опять обвинения, а может, и еще что похуже. Впереди вижу спасительную арку во двор многоэтажки. Ныряю туда и вовремя, потому как машина с юзом проносится мимо, и оттуда слышу нелесные словечки, видимо, в мою сторону.