Личный состав зенитно-ракетной бригады подивизионно выстроился на плацу, в центре которого расположился духовой оркестр. Оркестр по штату в ракетной бригаде не предусмотрен и поэтому являлся коронной фишкой командира бригады полковника Сивашова.
Организовать, обучить и натренировать оркестр сам полковник Сивашов поручил лейтенанту-двухгодичнику Мальцеву из третьего дивизиона по прозвищу Паренек. Зачем этих двухгодичников вообще в армию берут? Зарплата такая же, как у Вислого или у Баса, а какой же Паренек офицер? Так, чмо болотное какое-то и все. Сидит по вечерам в клубе, брынчит какую-то муть на пианино. Хотя может и блатняк спеть под гитару, хоть по виду и не скажешь. Правда, странный какой-то блатняк, ни Вислый, ни Бас раньше такого не слышали.
Лось как услышал, завелся, выпил водки, стал зубами скрипеть, а потом вдруг сказал:
— Я беру над Пареньком шефство. В физическом смысле. Если кто не понял, то будет иметь дело со мной.
Потом попросил Паренька еще раз спеть и сделал несколько замечаний по тексту. Например, заметил, что в карцере курить строго запрещено, видно, что автор не настоящий зэк. Еще в куплете, где поется:
тоже ошибка. Дальние рейсы на северо-восток из Внуково не летают, а только из Домодедово.
Дело с Лосем никто иметь не хочет. Во-первых, потому что Лось еще с курсантских времен кандидат в мастера по боксу. Сейчас он, конечно, сильно сдал, но какие-то базовые навыки остались. А во-вторых, у Лося что-то с головой не в порядке с тех пор, как его бросила жена. Его даже в Читу возили на проверку, но признали годным. Но вообще он тронутый.
Как-то сам начальник политотдела подполковник Клещиц застукал Паренька вечером в солдатском клубе за его брынчанием. Бойцы, которые пришли в лавку за пряниками, стояли в проходе, жрали пряники и со скуки слушали Паренька. Это вместо того, чтобы согласно распорядку дня смотреть в казарме информационную программу «Время». Ну, начПО Клещиц молодец, разогнал быдло сапогами, хотел и Пареньку врезать, но нельзя, тот вроде тоже офицер. Потом Клещиц вышел к командиру Сивашову с идеей — собрать нештатный духовой оркестр, пусть эти двухгодичники тоже пользу приносят, в других бригадах оркестров нет, а у нас будет.
— Бригада, ррравняйсь! Смиррна! — зычно кричит полковник Сивашов. — К торжественному маршу побатарейно, офицеры управления прямо, остальные напра-ффо! Шагом арш!!!
Оркестр заиграл «Тоску по Родине», темп — два строевых шага в секунду. Сам Паренек стоит лицом к оркестру, к строю, значит, спиной, ну что взять со шпака гражданского? Стоит и как ненормальный машет руками, типа дирижирует.
Специально для инспекторского смотра Паренек по записке начальника штаба подполковника Гуревича получил со склада ГСМ два литра этилового спирта. С этим спиртом он пошел в дивизию, где по штату был духовой оркестр, всего человек двадцать. Там за этот спирт дивизионный дирижер выделил для усиления оркестра Паренька трех солдат профессионалов с консерваторским образованием. Прощаясь, дирижер из дивизии долго тряс руку Пареньку и предлагал приходить безо всякого стеснения при возникновении каких либо музыкальных вопросов. Подставных профессионалов из дивизии переодели в артиллерийские шинели с черными петлицами и поставили в оркестр.
На крыльцо клуба вышли женщины — библиотекарша и продавщица солдатской лавки — посмотреть на торжественный марш. Взгляды женщин устремлены на самого лучшего музыканта в оркестре — рядового Храпова. Храпов в оркестре играет на самой большой трубе — бас-геликоне. Геликон, ослепительно сверкая медным жерлом, как огромный змей обвивает мощную фигуру Храпова. Сам же Храпов что есть силы надувает румяные щеки и нажимает толстыми пальцами на клапаны своего чудовищного пневматического прибора.
Когда-то Храпов подошел к Пареньку и сказал, что мог бы попробовать играть в оркестре на вон той самой большой трубе.