– Альберт, ты выглядишь бледным. Снова мучает бессонница?!
Его вопрос показался мне нелепым. Однако Мистер Азаръя имел привычку начинать разговор с подобных вопросов. Я слегка улыбнулся и незамедлительно ответил старику:
– Мистер Азаръя, не бессонница меня мучает. Напротив, меня мучают сны.
– Не стоит, Альберт тебе зацикливаться на снах. Они не предвещают ничего существенного. Ты знаешь, как с ними бороться.
Я знал о чём говорит старик. В нашем арсенале имелась пара тройка веществ, употребление которых привадило к автоматической визуализации процессов позитивной направленности. Однако их злоупотребление могло привести к зависимости, а у меня уже одна имелась, и я не стремился увеличивать их количество. Напротив, меня всегда привлекала независимость во всех её проявлениях. Старик снова заговорил, заметив моё замешательство. Не о снах он позвал меня говорить.
– Альберт, один из моих приближённых сообщил мне некую информацию. В рабочем сегменте людей планируется мятеж. Из работников, получающих в вознаграждение воду, пищу и комфорт они хотят превратиться в мятежников. Они жаждут стать неверными. Альберт, ты что-нибудь знаешь об этом?!
Эта новость меня озадачила, но совсем не удивила. По моему мнению рано или поздно люди решились бы на восстание. Это было лишь вопросом времени. Новость, озвученная стариком, даже немного порадовала меня, ведь она значила то, что люди ещё не утратили дух бунтарства и они жаждут перемен.
– Нет, Мистер Азаръя. Я слышу об этом впервые. Но, я думаю, что эту проблему можно решить. Людям необходимо больше отдыхать. Людям необходим комфорт. Они слишком много работали с момента прибытия на красную планету. Я думаю, что в основе их жажды восстания лежат обычные базовые потребности. Система вознаграждения рабочего сегмента утратила свою актуальность и нуждается в изменениях.
После произношения этих слов я заметил, как старик изменился в лице. Его глаза налились злостью, а правая рука вздрогнула. Он резко откинул кресло и встал, опираясь обеими руками на свой тёмный стол, и заговорил:
– Альберт, ты что спятил. Нам слишком трудно даётся добыча воды, пищи и иных ресурсов на Марсе. Увеличение вознаграждения для рабочего человека приведёт к сокращению наших запасов. Увеличение времени рабочему человеку на отдых приведёт к замедлению производств. Мы не можем этого допустить. Если мы это допустим они начнут диктовать нам свои условия снова и снова. А ведь они ничего не понимают в развитии науки и техники, и вовсе ничего не понимают в приспособлении Марса для комфортной жизни человека и формирования биологических процессов на нём. Людей и вовсе можно заменить роботами. Роботы гораздо эффективнее и полезнее людей, и они не знают усталости.
После сказанного Мистер Азаръя снова сел в своё кресло, и, кажется, немного успокоился. Меня волновал лишь один вопрос, который я незамедлительно и задал:
– Что вы планируете делать, Мистер Азаръя. Наказать зачинщиков восстания?!
Старик снова повернул кресло таким образом, чтобы лицезреть пылевую бурю своей любимой планеты, природу которой он мечтал постичь и подчинить себе ещё с самых ранних лет и ответил мне спокойным удовлетворённым тоном:
– Наказать?! Нет, мой мальчик. Уничтожить. Они были никем при жизни на Земле. И здесь они никто. Они попали на межпланетный корабль случайно. Нам требовалось много рабочих рук в первое время. Много рабочих рук для построения нашего города, наших производств и для помощи учёным и инженерам в производстве роботов, роботизированных машин и систем. Они были частью плана для новой ступени эволюции человечества. Пришла пора выбирать, за кем будущее. За простыми людьми или технологиями?! Пришло время строить здоровое умное привилегированное общество, у которого в достатке все блага той реальности, в которой оно оказалось. С ними у нас нет будущего.
– Но без них у нас нет и прошлого, – возразил я.
– Прошлого, Альберт, у нас давно уже нет. Мы в точке невозврата.
В этот момент у меня промелькнула самая ужасная мысль за всю мою жизнь. Я подумал о том, что Мистер Азаръя уже слишком долго живёт и окончательно обезумил. Единственной целью с этого момента для меня стало лишь одно – спасение рабочего сегмента людей. Люди должны жить.
– Ты ведь и сам уже не совсем человек, – добавил старик, нажав морщинистой рукой на кнопку, чтобы открыть дверь кабинета, намекая на то, что мне пора его покинуть. Дверь открылась, и я поспешно покинул тёмный кабинет, – пристанище старика, всегда ассоциирующееся у меня с огромным гробом, в котором прячется колонизатор, подпитывая свои безумства пейзажами красной планеты.