– У меня это не первая ходка, и я знаю законы зоны не хуже тебя. Поэтому меня пугать не надо.
Виктор открыл дверцу машины, и он, кряхтя и ругаясь, полез в нее.
***
К вечеру Абрамов позвонил Костину и доложил о своей работе.
– Юрий Васильевич, может, вы пришлете мне на помощь кого-нибудь из сотрудников второго отдела? Здесь стопроцентный случай, убийцу я задержал, но у меня пока еще маловато опыта в таких делах.
– Вот и учись, – ответил он, – тем более, что у меня все люди заняты, сидят, как ты говоришь, на стопроцентных делах. А у тебя пока ничего конкретного нет, ни трупа, ни дела, ни признания в совершенном убийстве. Поработай сам, придумай какой-нибудь неординарный ход. Короче, думай. Пока не раскроешь это преступление, можешь не приезжать.
– Так у меня день рождения, и я хотел провести его в кругу семьи, – произнес Виктор.
– Ничего, привыкай. В уголовном розыске праздников не бывает.
Абрамов положил трубку и мгновенно вспомнил последний Новый год, который он справлял в колонии строгого режима. Перед тем как перейти на работу в Управление уголовного розыска, Виктор год проработал в системе исправительно-трудовых учреждений. Так вот, руководство управления УИТУ направило его в колонию накануне Нового года. Это было вызвано тем, что якобы в одном из отрядов назревал бунт, и осужденные хотели его поднять как раз в новогоднюю ночь.
Виктор приехал туда в полдень. Представившись начальнику учреждения, они вместе с его заместителем по режиму направился на территорию колонии. Они стали методически обходить все отряды, переходя из одного здания в другое.
– Сами видите, Виктор Николаевич, в отрядах все спокойно, так что ваши информаторы просто напускают туману.
– Вы так говорите, товарищ подполковник, как будто я от нечего делать прикатил к вам в учреждение, чтобы перед Новым годом прогуляться с вами по колонии.
– Не буду оспаривать решение вашего руководства, но пока все спокойно.
Они вышли с территории учреждения, и он повел Абрамова в помещение, в котором проходят длительные свидания осужденных с родственниками.
– Извините, ничего другого предложить не могу. Можете занять вот эту комнату и отдыхать. Часов в восемь вечера проведем тщательный досмотр общежитий. Я думаю, что осужденные, наверняка, где-то поставили брагу и вечером начнут гнать из нее самогон.
– Хорошо, я пока буду здесь, а ближе к восьми подтянусь к вам.
События начали разворачиваться около семи часов вечера. В зону через многометровый забор и «путанку» полетели резиновые грелки с водкой и спиртом. Внутренний наряд, состоящий в основном из прапорщиков, бегал вдоль забора, стараясь перехватить эти предметы раньше, чем к ним смогут добежать осужденные. В отдельных местах между нарядами и осужденными стали возникать локальные драки.
Когда они вошли в зону для проведения обысков в отрядах, четверть осужденных была уже пьяна. То тут, то там стали вспыхивать драки между осужденными. Уже через полчаса были полностью забиты карцер, ПКТ (помещение камерного типа) и штрафной изолятор.
Какой-то солдат, стоявший на вышке, поднял к себе жену осужденного, которая стала переговариваться с мужем, а затем с вышки полетели грелки со спиртным. Абрамов впервые оказался в такой ситуации и не знал, что предпринять. Виктора выручил ДПНК (дежурный помощник начальника колонии) подполковник Захаров, который лучше его ориентировался в этих событиях.
В течение часа нарядам удалось сначала локализовать отдельные участки, где происходили наиболее ожесточенные драки заключенных, а затем водворить всех зачинщиков в карцер.
Около двенадцати часов ночи им позвонили и сообщили, что в пятом отряде началась буза. Вооружившись резиновыми дубинками, солдаты бросились туда. Не знаю, как получилось, но Виктор первым вошел в помещение, в котором располагался этот отряд. На его глазах один из заключенных вскрыл себе брюшную полость. Из него выпал огромный кроваво-синий сгусток, в котором Абрамов разглядел практически весь кишечник. Кровь залила пол. Возбужденные криками раненого человека и кровью около тридцати заключенных набросились на них, пытаясь вырвать резиновые палки. Но драка мгновенно прекратилась, стоило лишь им скрутить главаря бунтовщиков. Остальные осужденные, утирая кровь, быстро рассосались по помещению.
Абрамов потом долго вспоминал эту непростую для него ситуацию и силился понять, почему руководство Управления направило именно его в ту новогоднюю ночь в колонию, где ожидались массовые беспорядки. Ведь Абрамов на тот момент не имел никакого практического опыта по пресечению и подавлению выступлений осужденных. Уже потом, как-то при разговоре с заместителем начальника Управления по исправительно-трудовым учреждениям, Виктор задал ему этот волновавший его вопрос.