«Что ему было нужно от меня? – размышлял он о Абрамове. – Думаю, что не мои любовные похождения с Петровой? Зачем они ему, этому молодому капитану? Конечно, его интересует исчезновение Петрова. Просто он пытается связать в единую цепочку мои взаимоотношения с Петровой и убийство ее мужа ».
От этих мыслей ему стало как-то тоскливо. В принципе, он еще вчера понял, что интересовало капитана, но он боялся признаться себе в этом. Ему почему-то казалось, что если не думать об этой проблеме, то она сама собой рассосется, хотя все было не так.
Вчера его супруга отказалась возвращаться домой, несмотря на все его уговоры. Теща, присутствовавшая при их разговоре, молчала и не вмешивалась. Судя по внешнему виду тещи, она уже успела обсудить с дочерью тактическую схему предстоящего между ними разговора и теперь наблюдала за дочерью, сверяя про себя, насколько та придерживается разработанной ею схемы.
Уехал он домой от тещи около двенадцати ночи. Хлопнув от досады входной дверью, он направился к остановке. В этот момент он еще окончательно не определился, стоит ли ему так активно восстанавливать утраченные семейные связи. Где-то в глубине души еще тлела, пусть и робким огоньком, надежда на восстановление прежних отношений с Петровой. Марс не хотел верить, что их разрыв окончательный, и реанимировать их отношения не удастся.
Жалел ли он, что, однажды поддавшись на уговоры этой женщины, согласился помочь ей убить мужа? Наверное, нет. Он, как человек, который любил ее, не мог не помочь ей устранить препятствие, мешавшее их совместному счастью.
– Марс, я не могу быть с тобой, я связана браком, словно цепями. Если ты по-настоящему любишь меня и хочешь, чтобы я была свободна и могла общаться с тобой, не оглядываясь по сторонам, мы должны вместе устранить эту преграду. Ты знаешь, что официально расторгнуть свой брак с Сергеем я не могу, однако свободно могу быть вдовой.
Эти разговоры были довольно регулярными. Валентина делала все, чтобы доказать ему свою любовь и преданность: дарила дорогие подарки, во время совместных командировок водила его по ресторанам. И он однажды поверил в искренность ее чувств. Стоило ему немного расслабиться, и волна любви к этой женщине захлестнула его с головой. Он тонул в любви, не замечая того, что этот водоворот с каждым поворотом становится все опаснее и опаснее.
– Я согласен с тобой, Валентина, – сказал как-то он. – С Сергеем необходимо что-то делать. У меня все просто – скажешь, и я завтра брошу жену, ребенка, они мне не помеха. Все упирается в твоего мужа. Нужен план по его устранению. План должен быть таким, чтобы на тебя не пало подозрение.
– Ты прав, Марс. Могу тебя обрадовать, у меня есть такой план. Я его стала обдумывать с той самой минуты, как увидела тебя. Я знала, что ты мне поможешь, ведь мы действительно любим, друг друга, и лишь это препятствие омрачает наши отношения.
Каким он тогда был наивным. Он поверил ей, поверил в ее любовь и теперь поплатился за это. Только вчера он окончательно прозрел и смог разглядеть за красивой оболочкой женщину, которая, играя на его чувствах, сумела втянуть его в это преступление.
Сейчас, докуривая сигарету и ожидая ее выхода из подъезда, он мучился сомнениями: стоит ли говорить ей о вчерашнем разговоре с работником милиции или нет? Он хорошо помнил тот день и час, когда Валентина, рыдая на его плече, просила его оградить от этого назойливого сотрудника милиции, который постоянно копал под нее. Тогда он нашел, как ему показалось, выход: обратился к своему старому товарищу и попросил у него помощи. Они договорились, что товарищ собьет следователя своей машиной, и тот надолго от них отвяжется. Толи не получилось, толи он просто испугался, но решить вопрос по настырному сотруднику милиции ему тогда не удалось. И, как следствие всего этого – его разговор с Абрамовым.
Услышав стук каблуков по бетонным ступеням лестницы, он встал с лавочки и открыл заднюю правую дверцу машины. Валентина вышла из подъезда и, даже не взглянув в его сторону, села в автомобиль. Стараясь не напугать прохожих, машина тронулась и медленно выехала со двора.
***
– Чего молчишь? – обратилась к Даминову Петрова, поправляя прическу. – Может, рассчитываешь на то, что я передумаю? Напрасно, я свои решения не меняю. Ты, наверное, это хорошо знаешь.
– Вы не можете меня вышвырнуть с работы, как собаку. Напишу заявление, отработаю, как положено, две недели и уйду, – ответил он Валентине.
– Только не заставляй меня, Марс, напоминать тебе об этом заявлении. Здесь твоя настойчивость мне не нужна. Я устала от тебя, ты меня напрягаешь….