Молчание начинало затягиваться.
– Чего ты хочешь?
– Я не понимаю тебя, – отозвалась Алиса.
– Почему Стаса хотят убить? Он же, по сути, помог накрыть «Такечи».
– Я не располагаю этой информацией.
Это могло означать и то, что она просто не считала нужным рассказывать об этом Ринату.
– Ему все равно крышка.
– Бесспорно, ты разбираешься в этом.
– Я позвоню Илюхе.
– Это твой выбор, Ринат.
– Можешь сделать так, чтобы разговор не отследили?
– Я уже сделала это для Ильи. По его просьбе.
Проекция интерактива исчезла. Ринат набрал номер, дождался соединения.
– Алло. Привет.
– Привет, – отозвался знакомый голос. – Слушай, я сейчас по другому каналу разговариваю, давай чуть позже…
– Это я писал для него вирусы.
Про себя Ринат улыбнулся, представив удивленную физиономию Илюхи.
– Ты?!
– С Вормом вместе. Долго рассказывать. Короче, я знаком с исходниками вирусов.
– Ты… ты в Москве?
– Нет, у себя.
– Откуда… Ты поможешь?
– Илюх… даже если снять вирусы, ему все равно крышка. Закладка пробьет барьер, и наступит коллапс Гэнда.
– Я ничего не понял. Ты снимешь вирусы?
– Привози его сюда. Постарайся без приключений.
– Готовь шашлык. К обеду буду.
Илюха отключился. Ринат повертел в руке трубку, небрежно бросил ее на пульт управления интерактивом.
– Ты этого добивалась? – спросил, не рассчитывая на правдивый ответ.
– Ты сам делаешь выбор. А потом винишь в этом кого угодно, кроме себя.
– Я могу позвонить Илюхе и сказать, что не буду снимать вирусы.
– И это тоже будет твой выбор, Ринат. Включить интерактив или пойдешь спать?
– Спать, – буркнул Ринат и вышел из зала кинотеатра.
Сон еще долго не шел. Ворочался, комкая простыню и безуспешно пытаясь заснуть.
За тысячу километров от его дома, в джипе-эксклюзиве засыпал Стас. Нервы на пределе, но в сон все равно тянуло очень сильно. Джип приближался к цели со средней скоростью в двести километров. Облокотившись на окно, Стас медленно проваливался в сонную пропасть…
Комаров – пропасть. Тысячи, миллионы, миллиарды этих мерзких созданий. На меня не садятся – мой пот выделяет диэтилптолуамид и еще какие-то вещества, которые их отпугивают, – но они тучей роятся над головой, вызывая реальный нервоз.
Ну на кой, спрашивается, Ной взял тогда на свой ковчег парочку кровососов, ставшую прародителями этих тварей?
Стрекозы словно скоростные истребители (да так оно и есть) носятся среди этих туч. Для них комары – пища. Для комаров пища – я. Ну или мне подобные. А что пища для меня?
Обогащенный витаминами протеин в тюбиках, который приходится есть, отключив вкусовые рецепторы. Кто-то из курсантов «Сантаны» пошутил, что, если в тюбики вместо этого геля серого цвета засунуть дерьмо, разницы не почувствуешь.
Здесь, в джунглях Среднеазиатской полосы, я нахожусь уже пятые сутки. Пять дней и пять ночей. Из оружия – десантный нож. Из еды – недельный запас тюбиков с дерьмом.
За это время я стал здесь своим, среди змей, диких зверей и этого долбаного комарья. Меня учили становиться своим. Везде. Среди людей. И среди зверей.
«Мы с тобой одной крови», – говорил Киплинг.
«Мы с тобой из одного теста», – говорил Джет.
Джету я верю больше, чем Киплингу.
Жду. Уже пятый день. Я знаю, что он придет.
Устроившись среди лиан, закутавшись в плащ-хамелеон, жду.
Он появляется на шестой день. Не сразу замечаю его, и это слегка портит мне настроение.
Все происходит за одну минуту: он входит в дом и почти тут же выскакивает обратно. Стоит на пороге с безумным лицом, сжимает в руке автомат, озирается.
Я не шелохнусь, хотя внутри меня все клокочет от радости.
Я. Это сделал я. И никто другой. И Ти-Бон знает это.
Он кричит, задрав лицо вверх. В его крике – боль и отчаяние. И еще – ненависть и слепая ярость. Последнее адресовано мне.
Ти-Бон знает: я его слышу и вижу. Знает и то, что не сможет найти меня. Во всяком случае, сейчас.
Он нарушил правила, и его наказали. А то, что орудием возмездия был я, – это уже моя личная инициатива.
Постараюсь сделать так, чтобы ему стало известно: это я рассказал руководству про одинокий домик в лесу. Поэтому мне и не отказали в просьбе наведаться туда самому.
Ты ИскИн, Ти-Бон. Для тебя не существует любви по определению.
Никогда, мразь, не забывай об этом!
А если забудешь… Рядом всегда есть друг, который напомнит.
Стас открыл глаза и шумно выдохнул:
– Он не будет меня искать. Он будет меня ждать. У Бьянки.
– Что? – спросил Илюха. – Кто не будет искать?
Стас не ответил.
Уже рассвело. За окном проносились столбы линии электропередачи, деревья, машины…
За рулем сидел Илюха, рядом с ним Тяпа кемарил, слегка похрапывая.
– Что ты там говорил? Кто тебя искать не будет?
Илюхе явно было скучно.
– Неважно, – коротко ответил Стас. – Сколько нам еще ехать?
– Успеем засветло. Слушай, ты мне расскажи, как ты смог так быстро двигаться? Я в жизни такого не видел. – Он даже на секунду повернулся посмотреть на Стаса.
– Он знает. Знает, что я буду его искать, – продолжал вслух непонятно бормотать Стас. – Значит, знает и… Кто это? Илья, к кому мы едем?
– Наш с Вормом друг. Говорит, что это он писал вирусы.
Стас повернулся, посмотрел в заднее стекло, сел обратно – погруженный в мысли.
– Я, честно говоря, не ожидал, что Ринат – брейн-программер. Раньше он… короче, он не говорил никогда… Хотя Ворм тоже не говорил. – Илюха повернул голову и толкнул Тяпу. – Слышь! Может, ты тоже какую-нибудь поганку крутишь и не рассказываешь?
Тяпа встрепенулся, потом пробурчал какое-то ругательство и развернулся на другой бок.
– Слушай, а что такое плавающий линк? – спросил Илюха.
– Матрица сознания, перенесенная в новый носитель. А что?
– Значит, все-таки эта херня существует! – воскликнул Илюха. – А все в один голос твердят, что это невозможно.
– Возможно. Где живет ваш друг?
– Относительно недалеко. – Илюха на секунду повернулся. – Потом поедем к покупателям на твою закладку. Если все пройдет нормально, получишь небольшую доляху.
– Хорошо, – без эмоций отозвался Стас.
Илюха еще что-то спросил про инкубаторов, но Стас ему не ответил, и он, то ли обиженный, то ли нет, включил музыку.
Слушая немецкий рок, Стас вдруг вспомнил брата, и ему сильно захотелось позвонить ему. Поговорить. Услышать его голос, чтобы он убедил его – все будет хорошо.
– Говорю вам, он вышел из-под контроля, а я лишь пытался исправить ситуацию.
Куратор нервничал. Ему не нравился не только тон, которым с ним разговаривали, но и сам предмет разговора в целом.
– Исправил?
– Случилось невероятное, я же объяснял, что…
– Случилось то, что должно было случиться. Почему ты сразу не поставил нас в известность? Почему действовал сам?
Куратор сидел за столом в своем кабинете, испытывая желание отключить связь и не слышать никогда этот голос.
– Вы мне тоже не сразу сообщили, что похищение – это фикция, а на самом деле проводится операция…
– Ты считаешь, что мы должны отчитываться перед тобой?
– Нет, но…
– А может быть, это ты вышел из-под контроля?
– Послушайте, я всего лишь…
– Ты всего лишь пытался ликвидировать инкубатора, хотя он не представляет никакой угрозы.
– Он свидетель и…
– Свидетель чего? Несуществующего проекта? Или чего-то другого?
Кровь отхлынула от лица. Неужели они подозревают его?
– Ты слышал про уголовную ответственность за торговлю запрещенным софтом, в который входят и ИскИны?
– Я не понимаю… – прохрипел Куратор.
– Все ты понимаешь. И то, что вместо «Такечи апгрейд» нам подставили недоделанную лабораторию с несколькими стажерами, – твоя вина.
Они не подозревали. Они знали. Знали всё.
– А вы не много ли на себя берете? – Фраза прозвучала скорее жалко, чем угрожающе. Реакция не замедлила последовать.