Нумминорих, почувствовав моё настроение, вышел вперёд и прервал пламенную речь этой птички насущным вопросом:
- Мастер Тошими, так где мы всё-таки можем поискать след нашей коллеги, леди Меламори?
- Пойдёмте со мной, я покажу Вам Гнездо леди Блимм, – он равнодушно отвернулся и засеменил к одному из домиков, пока я едва удерживался от того, чтобы не запустить каким-нибудь камнем в его круглый затылок.
Домик был совершенно крошечный, состоявший из одной комнаты, в которой не было практически ничего. На мягком пушистом полу валялись пара одеял и лоохи Меламори. Я помнил это лоохи: тёмно-синее, её любимое, с еле заметной серебристой вышивкой по краю. Сердце моё сжалось. Меламори! Я послушался, я не присылал зов, я оставил тебя одну в твоей боли. Грешные магистры, да что я мог сделать? Слать зов со словами утешения? Спрашивать, как дела? Бередить и растравлять раны? Что?! Рассказывать, как у меня всё чУдно в личной жизни? По-моему, это вообще садизм!!!
- Макс, ты ничего не мог сделать, – Нумминорих будто мысли мои прочёл, хотя, я думаю догадаться было не трудно, – перестань уже себя терзать. Она справлялась как умела. И ты тоже делал всё, что мог.
- Да уж.
У меня защипало глаза. Так, стоп, мы сюда пришли с совершенно конкретной целью, а не для того, чтобы предаваться сантиментам. Как сказал Еси Кудеси, пора и делом заняться. Поэтому, быстро отгоняя непрошенную мокрядь, попутно вдыхая и выдыхая на семь, я деловито спросил у Нумминориха:
- Как тебе, дружище, хороший след?
Он покружил немного по этому небольшому пространству.
- Да, вполне себе яркий. Чувствуешь?
Я чувствовал. След её сна светился слабым лиловым светом. И сейчас нужно было его разделить на тонкие нити, взять одну в руку и, как в сказке, пойти за клубком. След уводил нас в пространство её снов. Реальность вокруг нас стремительно менялась. Вот мы оказались в каком-то полупрозрачном городе со стеклянными мостовыми и чёрными зыбкими деревьями, спускаемся вдоль изгибающейся набережной белёсой речушки куда-то вниз, к широкой площади. Дальше-дальше… мы на огромном корабле, плывущем по невероятно красивому ярко-зелёному морю, подставляем лица солнцу и ветру… дальше... мы неожиданно кружим над Ехо где-то в далёкой заоблачной выси, ложимся на крыло, улетая в сгущающуюся синеву. Дальше, ещё дальше… мы оба почувствовали, как сделали шаг вперёд с усилием, словно пересекая невидимую границу, уходя ещё глубже в её сон, и оба одновременно забормотали: «я – сэр Макс из Ехо…», «я – сэр Нумминорих Кута из Ехо…»
Это – следующий круг сна, в котором связь с реальностью стала ещё более зыбкой. Дальше-дальше… мы попали в какой-то странный мир, в котором было пустынно и серо. Вот буквально – серые неприветливые скалы, серое пасмурное небо, затянутое серыми же тучами. Сплошной монохром… вышли на плоское горное каменное плато и побрели за горизонт. Вероятно, в этом месте Меламори провела много времени, потому что нас отпускать оно тоже не спешило. Этот мир не был угрожающим или агрессивным, он был никаким, просто мы задерживались в нём так же, как задерживалась она. Ох, Меламори, что же творилось у тебя в душе, раз ты провела столько времени среди этих холодных серых камней! Мы шли по её следу, шли и шли… вокруг нас громоздились серые скалы, мне казалось, что мир подёрнулся пеплом и уже никогда не будет цветным. Наша с Нумминорихом одежда была не то чтобы яркой, но тут казалась совершенно неуместным цветовым пятном. Её след уводил нас в этот каменный неприветливый мир всё дальше, к самой кромке горизонта. Внезапно, без малейшего предупреждения нас снова окатило тугой волной сопротивления пространства. Ещё одна граница круга, сон становился всё глубже: «Я – сэр Макс…», «Я – сэр Нумминорих Кута…» – мы посмотрели друг на друга, всё в порядке, всё хорошо. Мы оба помним, откуда мы и кто мы, можно двигаться дальше. Ещё два шага, дальше от границы нового круга… и на нас упал холод. Холодно стало в одно мгновение, минус двадцать не меньше. Я замер, Нумминорих, который ни разу в жизни не переживал такие морозы, растерянно крутил головой, пытаясь понять, что это вообще такое и как с этим быть.
- Макс, ты тоже это чувствуешь? Что это? Здесь очень холодно. Мы выживем? Надо уходить.
- Тсс… тихо, не паникуй, погоди, – мне хотелось его подбодрить – вот же тепличное дитя Ехо с мягким климатом! – Если не станет ещё холоднее, то какое-то время продержимся. Это просто мороз. Смотри, её след идёт дальше, прямо сквозь этот холод.
Я сделал ещё шаг – мороз усилился, меня слегка затрясло. Шаг назад – холод ослаб. Да что такое!
- Нумминорих, сделай шаг назад, отойди к самой границе круга, там должно быть теплее.
Он послушно отступил на шаг и кивнул, дескать, ага, ты прав, тут теплее.
Гм… да… и что вот делать-то? След, за который мы по-прежнему держались, нетерпеливо дрожал и стремился дальше, в этот жуткий холод. Я попробовал сделать ещё шаг – было холодно, но уже вполовину того, что в прошлый раз. Ого! Интересно. Оставаясь на том же месте, я позвал своего коллегу:
- Нумминорих, сделай шаг вперёд, ко мне.
И как только он шагнул ко мне ближе, мороз мгновенно покрепчал.
Ага, понятно, таким вот витиеватым и хитрым способом кто-то или что-то пытается мне сказать, что дальше я должен идти один. Вот жеж драные вурдалаки тебя раздери! Ну почему не Нумминорих? Он ведь куда как умнее и опытнее меня в сновидениях! И, кажется, он тоже понял, что к чему:
- Чем я ближе к тебе, тем холоднее, да, Макс?
Я кивнул. Ну, а что тут скажешь!
- Варианта у нас два, нет три, как ты понимаешь: или нам обоим возвращаться, что совершенно нелепо и бессмысленно, или ты остаёшься тут, и дальше я иду один, или ты возвращаешься, а я иду вперёд.
- Гм… – он явно не хотел отпускать меня одного, – может, ещё раз попробуем пойти вместе?
- Ага, давай-давай.
Всё оказалось предсказуемо, мы смогли сделать вперёд вместе только два шага, дальше нас накрыл почти нестерпимый, кристаллизующий всё живое, нестерпимый мороз. Я попробовал метнуть вперёд, в холодеющую даль, свой Смертный Шар – сорвавшись с моих пальцев, зелёный сгусток просто устремился вперёд и растворился. Ну да, холод – это не тот объект, который можно убить или подчинить. Я плюнул вперёд, предсказуемо прожёг дыру в ближайшем камне и только…
Нумминорих невесело кивнул, обоим было всё понятно:
- Я тут останусь, подожду тебя, – я видел, как он волновался за меня.
- Слушай, перестань, я не совсем беспомощное существо. Возвращайся в Тубур. Сидеть и ждать непонятно чего и непонятно сколько среди этих монохромных камней – удовольствие ниже среднего, я думаю. Только не просыпайся пока на всякий случай, мало ли. Ну, что ты на меня так смотришь? В случае чего, ты всегда можешь взять мой сонный след и найти меня. Да и мне так будет спокойнее, не хватало ещё за тебя переживать. Так что давай!
Я встал с ним рядом, где было почти тепло, и легонько толкнул его за границу этого круга глубокого сновидения. И Нумминорих тут же исчез.
Я остался один. Сел прямо там, где стоял, и закурил. Мне нужно было перевести дух и подумать, что делать дальше. След Меламори всё ещё был у меня в руке. Ну, а какие тут могут быть варианты, дорогой Вершитель, только вперёд, ты же не можешь, спровадив Нумминориха, сам застрять тут, в этих дурацких скалах, посреди чужого сна. Я внял дельному пинку собственного разума и сделал шаг. Холод оставался вполне равномерным, теплее не становилось, но не становилось и холоднее, я бы сказал, что термометр замер примерно на отметке «минус пять». Не самый мой любимый климат, ну да ладно, не минус сорок – и то хлеб. Не знаю, сколько я так шёл, иногда мне казалось, что совсем недолго – час или около того, а иногда – что несколько дней. По мере моего продвижения вперёд я начал замечать, что то тут, то там за мной, передо мной и параллельно моему движению тянутся тонкие серебряные нити. Я проходил сквозь них, не причиняя им никакого вреда, впрочем, они мне тоже. Я двигался вперёд, и нитей становилось больше, ещё больше, они пересекались друг с другом, образуя… Паутина! Меня осенило, грешные магистры, да это же паутина! И если она такая огромная, если она настолько ширится во все стороны, то каков должен быть паук! Меня затрясло, я резко развернулся на сто восемьдесят градусов и хотел было рвануть назад, но не тут-то было! Как только я сделал шаг назад, минус пять тут же превратились в минус двадцать, ещё шаг – минус сорок. Я попал. Выскочив из ледяного плена обратно, я остановился. Медленно, но верно меня затягивало в центр этой паутины. Я чувствовал себя зверем, попавшим в капкан. Остановился, постоял… ну да, не могу же я стоять тут вечно, а других вариантов не было и мыслей никаких не было. Чувств тоже не осталось никаких, поэтому я просто развернулся и пошёл вперёд, сквозь эту паутину, подгоняемый желанием дойти уже хоть куда-нибудь. Серебряные нити постепенно становились почти непрерывным полотном, и я понял, что приближаюсь к центру. В центре не обнаружилось никакого насекомого, чего я втайне очень опасался, там была просто чернющая пустота. Я решил приблизиться к ней на шаг, чтобы заглянуть, что там… и тут же провалился в Хумгат. И впервые я не чувствовал себя в Хумгате как дома, у меня всё ещё оставалось назойливое ощущение рыбы, насаженной на крючок. Только теперь, будучи тут в зыбком безвременье, я точно знал, куда подевалась Меламори и какой мир так хочет меня притянуть, едва не облизывается, сволочь! Мир, в котором выдумал меня Джуффин, Мир, в котором мне снились сны про Ехо. Мир Паука. Тёмные магистры, Меламори, как тебя-то затянуло в эту мусорную дыру? По каким тебе нужно было ходить острым граням, чтобы попасть сюда. И зачем? Я покорно расслабился и позволил миру Паука утянуть меня “домой”.