— Ещё как! Но самое главное, что тебе нужно запомнить заключается в другом, — делает паузу, давая подключиться Тёме.
— В чём же? — не заставляет себя ждать ребёнок.
— Что стремиться надо не к победе над противником, а к победе над самим собой. Знаешь почему? Потому что самый большой враг человека — это он сам… Каждый день это борьба — борьба с самим собой… Ты обязательно поймёшь, когда немного подрастёшь, — сын слушает, ловя каждое слово. — Так вот, первая часть нашей программы это вводная, будем с тобой около месяца постигать азы, дальше после новогодних праздников будут групповые занятия, ну а потом, даст Бог к лету заключительным этапом пройдут небольшие соревнования на Кубок мэра, как тебе такие расклады, а? Ты со мной?
— Да!
— Точно? — переспрашивает Астахов прищурившись.
— Точно! — отвечает уверенней Тёма, бросив быстрый взгляд на меня.
— Вот, такой настрой мне нравится больше, ну что Светлана Николаевна, перед нами будущий чемпион, не меньше, — обращается ко мне с серьёзным видом. — Начинайте готовить полки для будущих призовых кубков…
— Ма, ты слышала?! Летом соревнования!
— Слышала Тёма, поэтому надо заниматься усердно и слушаться во всём Олега… и тренеров, — осеклась я, не найдясь что сказать за место отчества, ведь я его попросту не знала. Уловив моё смущение, Олег улыбнулся.
— Ну всё дружище, начинаем завтра, с собой приносишь спортивную обувь, лёгкие спортивные штаны и свободную футболку, насчёт инвентаря не парься — принесу сам. Время позже уточню, обменяемся контактами сейчас с твоей мамой, — невозмутимо достаёт телефон и ждёт, когда я продиктую номер.
— Извините, а как Вас по отчеству? — обращается Тёма к Олегу, пока тот записывает номер.
— Это у вас семейное Светлана Николаевна? — смеётся Астахов, вызывая во мне ответную улыбку. — Артём, ты можешь звать меня просто по имени, не такой уж я и старый, да и зачем друзьям такие формальности, правда?
— А мы друзья? — загораются глаза у ребёнка.
— Конечно, — подмигивает Олег.
— Круто! А ты сейчас заниматься? — спрашивает Тёма, указывая на спортивную сумку в руках Астахова, которую я даже не заметила.
— Заниматься, в здоровом теле — здоровый дух, — смеётся.
— А можно посмотреть? Пожалуйста! Мы будем тихонечко в углу сидеть и не помешаем, — канючит Тёма.
— Нужно! Пошли со мной, только возьмём бахилы у Семёныча, — не теряется Астахов, ведя сына за руку в большой зал. — Светлана Николаевна, не отставай! — кидает он через плечо.
— А у меня будет кимоно? — продолжает сыпать вопросами Тёма.
— Будет конечно, но лучше когда начнутся с групповые занятия, лады?
— Ага…
После тренировки, едем домой. Всю дорогу Тёма делится впечатлениями и эмоциями, невольно ловлю себя на мысли, что давно не видела сына таким счастливым и воодушевленным, а вместе с ним — счастлива и я…
Глава 11
Домой мы приезжаем к восьми вечера, Серёжи ещё нет, на звонки не отвечает, под недовольный взгляд Ольги Васильевны мы садимся ужинать.
— Тебе не кажется, что прежде чем записывать ребёнка на какую-либо секцию, надо было обсудить с Серёжей? — не выдержав начинает Ольга Васильевна.
— Ба, но я очень хочу, очень очень!
— Не встревай, когда старшие говорят! Чему я тебя учила?! — прикрикивает свекровь, вымещая недовольство мной на ребёнке.
— Ольга Васильевна, не нужно повышать голос. Тёма если ты покушал, иди сразу чисти зубы, я подойду сейчас, доделаем математику и спать, — он быстро встаёт со стола и выбегает.
— Не смей мне грубить при ребёнке Света, я этого не потерплю!
— Ольга Васильевна, Вам не кажется, что мне как матери виднее, что лучше для моего ребёнка? Артём будет посещать секцию, этот вопрос уже решён — нравится вам это или нет…
— Откуда-ж тебе знать? Вот доживёшь до моих лет, вырастив двух сыновей — будешь знать! А по-поводу секции ещё поговорим, не спеши, вот только Серёженька вернётся… Где это видано?! Выбрала самый травматичный вид спорта! Да какая из тебя толковая мать?! Бестолковая да и только! — расходится не на шутку, зло щурясь.
— Следите за своими словами! — не выдержав прикрикиваю на неё, бросая на стол со звоном вилку. — Разговор закончен! И не утруждайтесь вставая утром, Артёму впредь буду готовить только я, в соответствии с рекомендациями врача!
Сказать, что Ольга Васильевна была в шоке — ничего не сказать. Смотрела на меня во все глаза, не веря своим ушам… Когда я себе такое позволяла? Да никогда! Но всему есть свой предел…
Она осела театрально на стул прихватывая сердце и покрылась пятнами, наверное от возмущения, но замешательство было не долгим.
— Да как ты смеешь?! Забыла, что живёшь здесь на птичьих правах? Ишь ты как заговорила! Совсем стыд потеряла…
— Я так понимаю, адекватного диалога не будет… Поэтому поберегите силы до прихода Сергея, ему изольёте душу, в красках, как Вы это умеете и любите, — и не дав возможности ответить что-то полноценно, не вслушиваясь к словам брошенным в спину иду к Тёме.
Закончив уроки и заверив ребёнка, что он обязательно будет посещать спортивную секцию, наконец-то укладываю его спать.
Серёжа возвращается домой ближе к полуночи, Ольга Васильевна ожидаемо его дожидается. Не выхожу из комнаты даже тогда, когда свекровь намеренно повысив голос, чтобы я слышала — докладывает сыну, какая я бесстыжая и наглая хамка.
Через какое-то время, муж заходит в нашу комнату. — Я сейчас пойду приму душ, потом поговорим, — обращается ко мне, точно зная, что я не сплю.
Вернувшись через пятнадцать минут, начинается диалог в одни ворота. — Знаешь Света, я могу ещё закрыть глаза на то, что ты без моего ведома единолично приняла решение записать сына на какой-то там кружок, допустим как говорится, но я никогда не потерплю, оскорблений и грубостей в адрес моей матери! Ты что себе позволяешь?! — с каждым словом повышает голос. — Совсем охренела?! И сядь в конце концов, когда я с тобой разговариваю! — откидывает одеяло, которым я была прикрыта.
За всю нашу семейную жизнь, я всего несколько раз видела мужа в таком состоянии. Чтобы я не сказала, каких бы доводов не привела — всё не имело смысла… К сожалению была только его правда, точнее правда его матери и больше ничья…
Пришлось сесть, чтобы не распалять его ещё сильнее. — Ну что ты молчишь? Сказать нечего? М-м? — продолжал свой монолог. — А я вот скажу, чтобы сейчас же пошла и извинилась перед матерью!
— Что? — не верила я своим ушам.
— Ты стала плохо слышать? Да ты ей руки должна целовать — охреневшая в край, она ведь приютила тебя, кормит, поит, прибирает за тобой, воспитывает твоего сына в конце концов!
— Серёж, ты себя хоть слышишь?! Кормит, поит говоришь? Всю свою зарплату я ей отдаю лично в руки! Что ты такое несёшь?!
— А кто тебя без педагогического опыта устроил на работу? Давай-ка разберёмся? Не с её ли лёгкой руки тебя Прохоров подобрал? — пытается уколоть.
— Я тя умоляю… Уж очень она переживала за меня, просто её терзал тот факт, что как же так, Света будет без дела сидеть сложа руки, вот и пристроила! Нет разве? Что ты там ещё говорил? Приютила? Приютила значит?! А ты не забыл дорогой мой, что мы продали мою московскую квартиру и выкупили эту — на часть тех денег, а?! Да и чёрт бы с ней Серёж, с этой квартирой! У нас же остались ещё деньги, давай их снимим с вклада и купим себе отдельную квартиру!
Серёжа в какой-то момент меняется в лице, бледнея.
— Света, я всего лишь пытаюсь до тебя донести, что ты не права, так нельзя со старшими. Ты это хоть понимаешь? — понизив тон, через силу словно выдавливает из себя вежливо.
— Вот как? А мою версию произошедшего ты я так понимаю не удосужишься выслушать? — продолжаю, не понимая перемен в его голосе.
— Какой бы версия не была, давай с уважением относиться к родителям Света. Я ведь твоих всегда уважал и до самой их смерти и голоса не позволял себе на них повышать, что разве не так? — уходит в оборону.