Она слышала, как он проследовал по коридору. И тут она внезапно осознала, что потрясена ничуть не меньше, чем Джайер.
“Но ведь второе его предчувствие, — отчаянно подумала она, — просто бессмысленно…”
Впервые за много лет она мучительно долго не могла заснуть.
Наступило утро следующего дня.
Вскоре после восхода солнца члены совета начали понемногу собираться в назначенном месте — у подножия покрытой застывшей лавой горы, в семи милях к западу от Нанбрида. Все они были на легких мотоциклах. Прибыв на своей новой машине, Рокуэл застал на месте уже поджидавших его Дэва и еще восьмерых высокопоставленных вельмож. Если землянин стоял, прислонившись к своему транспортному средству и заглушив мотор, то нобили, которым было, очевидно, невтерпеж поскорее открыть опасное заседание на скоростях, нещадно газовали, создавая невообразимый шум.
Рокуэла встретили солеными, но выдержанными в благодушной манере шуточками насчет перегруженности его мотоцикла. Тот не остался в долгу, поддевая слишком благоразумных водителей, которые предпочли колеса малого диаметра. В то же время, оценивая опытным взглядом средства передвижения каждого нобиля, он отметил, что за истекший год появилось немало технических усовершенствований.
Как обычно в подобных обстоятельствах, то были мотоциклы, приспособленные для подъема по лавовым скалам — приземистые, прочные и легкие по весу. Но Рокуэл сразу же выделил новинку: три малогабаритных мотора по сто, а возможно и по девяносто — восемьдесят кубиков, в то время как его был объемом в сто семьдесят пять.
Он задал несколько вопросов владельцам этих машин и уже ждал в ответ взрыва неминуемой похвальбы. Но в этот момент Джайер Дорриш и какой-то с плутоватым взглядом офицер-авиатор, кошмарно взревев включенными на полный режим моторами, сорвали с места своих металлических монстров и рванулись вверх по ближайшему склону.
Джайер успел все же выкрикнуть:
— Можно начинать заседание!
Ряд нобилей, истошно завопив, тоже что было мочи газанули и устремились за ними вдогонку.
Тронулся с места и Дэв, пристроившись в конце кавалькады.
Через пяток секунд уже все как сумасшедшие мчались вперед, торжественно открыв тем самым заседание Высшего Совета Джейны.
Когда-то в прошлом, естественно, до введения механических средств передвижения, одному из джейнийских королей взбрело в голову явиться на открытие сессии Совета верхом на одном из местосов — громадном полудиком животном. То были коварные и опасные твари, то и дело норовившие сбросить с себя седока. Но именно поэтому оседлать местоса стало означать некое изысканное удовольствие, к которому стали постоянно стремиться. Местосы, однако, не обладали способностью пробегать большие расстояния, тем более лихо взбираться на эти восхитительные, покрытые лавой горы.
Сменившие их мотоциклы сначала катили довольно ровно, хотя и вразброд, взлетали на пригорки, скатывались с них, подпрыгивали на рытвинах и ухабах или же на большой скорости устремлялись в каньоны с гладкими, словно вырубленными из льда, но твердыми как сталь, стенками. Державшийся сначала где-то позади Рокуэл постепенно выдвинулся вдоль колонны на уровень Джайера и пошел параллельным с его сверкавшей ярко-зеленым цветом машиной курсом.
— Какая у нас сегодня повестка дня? — прокричал он.
В ответ Джайер проорал какую-то фразу, в которой четко слышалось лишь имя Милиссы. Видно, в разъяснение своих слов он поднял руку и резко рубанул ею, будто лезвием меча, зло при этом осклабившись. Затем он все же притормозил с тем, чтобы его слова стали слышны, и добавил:
— Предлагаю казнить эту женщину!
— За что? — осведомился удивленный Рокуэл.
Инициатива Джайера была некорректна хотя бы потому, что в заседании Совета принимал участие Дэв. Но, может быть, он пока еще не заметил его присутствия?
Однако чем дольше длилась эта бешеная гонка, тем яснее становилось, что Джайер игнорировал Дэва не случайно. Нельзя, однако, было исключать, что причиной тому было его особое внимание к Милиссе, а также к новому закону.
Едва ознакомившись с повесткой дня заседания Совета и узнав о существе нового закона, Дэв мгновенно понял, что кризиса сегодня не избежать.
Что касается собственно закона, то какой-либо нужды специально разъяснять Дэву его содержание не было. Дело в том, что идею конституционной монархии предложил Рокуэлу он сам, ровно год тому назад. Тот воспринял ее сдержанно, но буквально на следующий день всемогущий повелитель Джейны исчез, удалившись от дел по так называемым религиозным соображениям.
А теперь, вернувшись, он горячо поддержал эту мысль Дэва.
Землянин ментально активизировал усилитель мысли, который в свою очередь через реле возбудил один из Символов. А именно Символ конституционной монархии.
После этого Дэв в несколько игривом духе подумал о предложении Джайера предать смерти Милиссу. Ему показалось забавным, что тот намеревался предать суду лицо, уже само по себе обреченное на гибель.
Стоило ли ему сообщать об этом?
Но когда Дэв добрался до моторизованной группы, как раз разразился кризис, да так быстро, что он даже не успел поднять этот вопрос.
Члены Совета заглушили моторы на высоте девять тысяч футов перед входом в обширную пещеру. Не покидая своих машин, наиболее выдающиеся нобили планеты набросились на завтрак.
Рокуэл обратил внимание на то, что Джайер издал какой-то странный горловой звук. Повернувшись, он увидел, что к ним подъезжал Дэв, который в этот момент останавливался у основной группы.
В тот же миг Джайер, находившийся рядом с Рокуэлом, яростно замычал, мотор его мотоцикла взревел, и тот в бешеном рывке сорвался с места.
Вернувшись вечером домой, Рокуэл ради любопытства поинтересовался у Нерды:
— Что же, по-вашему, все-таки случилось с Джайером? Ведь вы лучше, чем кто-либо, представляете себе возможности Дэва.
Беседовали они между собой не так уж часто. По закону и обычаям Джейны, Нерда отнюдь не была обязана ублажать мужа разговорами при исполнении своих супружеских обязанностей. Поэтому ее молчание Рокуэл воспринял вполне спокойно. В то же время по задумчивому выражению лица он понял, что она размышляет над поставленной им проблемой и что, вполне вероятно, со временем выскажет свое мнение.
Что и произошло на следующее утро.
— Символ, — произнесла она, — так, как его описал Дэв, представляет собой либо реальность, либо мысль, не являясь в то же время ни тем и ни другим…
Рокуэл заинтересовался, хотя, к своему неудовольствию, понял, что столкнулся с концепцией, слишком уж тонкой для нобиля с Джейны, в том числе даже для него, только что вернувшегося после годичной интеллектуальной обработки.
Нерда между тем продолжала:
— Учитывая, что Символ, соответствующий конституционной монархии, в конечном счете является частно мыслей миллионов джейнийцев, сила, которую он тем самым собой представляет, в нормальных условиях должна была бы поддерживать подобную систему десятилетиями, во всяком случае, вплоть до его замены другим Символом. Последнее, однако, может произойти весьма быстро, поскольку Дэв и Милисса буквально за уши втягивают нас в цивилизацию.
Рокуэл почувствовал себя беспомощным перед ее объяснениями. Похоже, она разбирается в таких вопросах, где он попросту плавает.
“Оказывается, мы, нобили Джейны, очутились за рамками того, что сейчас происходит!”
Он был обескуражен этим обстоятельством, но продолжал упорствовать:
— Я отчетливо видел, — подчеркнул он, — что мотоцикл Джайера внезапно остановился. Не резко, а словно натолкнувшись на невидимую эластичную стену, которая погасила всю энергию натиска, сменила ее вектор и легонько отбросила Джайера назад. Он свалился с сиденья, но как-то мягко и физически ничуть не пострадал.
— Все ясно: он натолкнулся на Символ, — спокойно прокомментировала Нерда. — Символы постепенно стали более агрессивными в своих реакциях. И самый активный из них сегодня — Символ конституционной монархии.