— Вот-вот, — Драко все-таки вздрогнул, когда за спиной услышал бас Винса.
— Он не один, Поттер, так что нет нужды корчить из себя героя, — голос Паркинсон был полон презрения, а Гарри просто не мог не улыбнуться, чувствуя, что девушка готова глотку любому перегрызть за своего друга. А вот удивление Драко неприятно кольнуло сердце. Оказалось, что змееныш поражен поведением своих друзей.
— У него есть друзья, и в новых он не нуждается, — ладонь Блейза легла на плечо Драко. Тот почувствовал, что где-то глубоко внутри разливается тепло.
— Да, — хмуро подтвердил Грег.
Гарри смотрел на этот квартет и не знал, плакать ему или смеяться. С одной стороны, наличие у Малфоя настоящих друзей весьма облегчало задачу по его защите. С другой же стороны, все эти слизеринцы явно были настроены против него. Вздохнув, Гарри медленно просканировал эмоции всех четверых. Блондин был в растерянности, Паркинсон — зла, Грег и Винс — уверены в своих лидерах. Только Забини был спокоен и проявлял любопытство ко всей ситуации в целом.
— Забини, — смуглый брюнет вздрогнул, удивленно взглянув на Поттера, — обращаюсь к тебе, как к самому здравомыслящему на данный момент из всех вас.
Блейз вопросительно вскинул брови, показывая, что слушает. Одновременно он чуть сжал плечо Драко, успокаивая того.
— Никто не говорил о дружбе, — Гарри проигнорировал искорку разочарования, вспыхнувшую в груди Малфоя. — Я предлагаю даже не сотрудничество, а перемирие. Вы сидите тихо, никого не доводите до белого каления и не трогаете нас. Мы, в свою очередь, не трогаем вас. Более того, я защищаю вас от всех возможных агрессоров.
На сей раз удивлена была даже Гермиона. Не тем, что предложил Гарри, а как он это предложил. Северус едва смог сдержать довольную усмешку — они с Люциусом потратили не один час, чтобы научить Поттера связно и ладно говорить.
Малфой явно собирался сказать что-то, несомненно, гордое и язвительное, когда его опередила Панси, которая теперь тоже заинтересовалась происходящим.
— Поттер, понятно, что мы только выиграем от прекращения межфакультетской вражды, а тебе-то какой резон помогать нам?
Гарри тяжело вздохнул и потер виски. Концентрироваться становилось все сложнее, а разговор должен был быть поддержан. Внезапно он почувствовал, как теплая ладошка уперлась ему в спину, словно давая опору.
— Ты и сама это знаешь, Паркинсон. Идет война, а мы все на одной стороне. Мы должны держаться вместе, а вражда факультетов мешает сближению. Уверен, среди слизеринцев есть много тех, кто не желает служить сумасшедшему Лорду. Только вот сказать они этого не могут — никто их слушать не будет, ведь остальные факультеты априори считают вас будущими Пожирателями. Если мы наладим контакт, то будет шанс, что кто-то избежит участи своих отцов.
— И ты предлагаешь нам дружить с грязнокровками? — донеслось со стороны слизеринского стола. Гермиона вздрогнула, но никак не отреагировала. Вернее, довольно кивнула.
— Значит, вы признаете, что не так уж стремитесь стать Пожирателями. Нет, мы не предлагаем дружбу, а лишь нейтралитет. Пусть каждый живет по своим законам, не навязывая их другим.
Вновь в зале повисла тишина. Все задумались над словами самой лучшей ученицы Хогвартса. Даже преподаватели. Гарри благодарно кивнул подруге, та посмотрела на него с беспокойством — юноша выглядел слишком бледным. Казалось, что он вот-вот упадет в обморок. Хотя, держался он молодцом, поэтому немногие могли заметить, что ему сейчас плохо.
— Допустим, она права. Но почему сейчас? Ведь Поттер знал об опасности еще в прошлом году, но не пытался унять вражду факультетов. Что изменилось? — Драко, наконец-то, подал голос. Он уже понял, что ему не избежать этого нелепого соглашения. Ведь Панси и Блейз явно заинтересовались, значит, все равно скоро убедили бы его принять предложение Поттера.
— Во-первых, в прошлом году я считался психом, если ты не забыл, Малфой, — едкий тон заставил многих виновато потупить взгляд. Впрочем, обреченный и полный горечи голос ударил в самое сердце сильнее всякого чувства вины. — А во-вторых, у меня на глазах Лейстридж убила моего крестного. Я окончательно понял, что началась война. Детство закончилось. Нужно что-то менять, если я хочу защитить тех, кто мне дорог.