Я успел заметить, что позади нее в помещении кто-то лежит. Мелькнули в глазах торчащие из грудной клетки ребра. А она уже поднялась на ноги, огромные слоновьи ножищи, и повернула ко мне лицо, похожее на морду гориллы, перепачканную кровью. В раззявленном, будто накрашенном рту виднелись огромные клыки.
Да что это за нахер?!
Не рассуждая, побежал вперед, туда, где должен быть выход. Больше просто некуда. Поскользнулся на чем-то, но не упал. В последний момент, запнувшись о какой-то предмет на полу, подозрительно мягкий, бросился в сторону зигзагом... и тварь врезалась в стену там, где я только что стоял.
Дальнейшие события вспоминаются обрывками, картинками в калейдоскопе.
Бегу вперед, даже не успев порадоваться, даже не успевая подумать. Впереди поворот.
Сворачиваю за угол. Но не проходит и секунды, как из-за поворота показывается это существо. Я не вижу его, вижу только тень, но слышу, как топают его ножищи.
Никакой форы у меня больше нет. Я понимаю, что это создание фантастически быстрое. И точно так же, как ожившие мертвецы, хочет меня сожрать. Только оно гораздо опаснее и, похоже, обладает зачатками… ума?
Но там впереди я вижу то, что давно хотел увидеть. Слабый проблеск света. Приоткрытую железную дверь.
Меня отделяет от нее только двадцатиметровый отрезок коридора.
И в этот момент серая рука, протянувшаяся откуда-то сбоку, чуть не хватает меня за плечо. Уворачиваюсь, даже не успевая разглядеть того, кто возник из темноты и идет на меня, подволакивая ногу, перебитую или сломанную. Заклацали, заскрипели совсем рядом зубы.
Бросаюсь вперед как спринтер, все силы вкладываю в рывок. А позади слышен глухой хрусткий удар, столкновение двух тел, после которого одно отлетает в сторону.
Даже не думаю об иронии, по которой меня спас тот, кто хотел загрызть.
Сзади топот, будто Тварь бежит за мной уже не на двух, а на четырех ногах.
Но спасительная полоска света все ближе. Бросаюсь вперед, ору и толкаю плечом дверь, распахивая ее шире… и с криком «А-а-а-а-а!» вылетаю на улицу в вечернюю прохладу, на свежий воздух, который после душного подвала, пропахшего формалином и миазмами, кажется особенно приятным.
Выдох.
Выбрался!
Да, это была травматологическая больница. Огромное монументальное здание с колоннами, похожее на театр. И я находился где-то возле правого крыла, на асфальтированной площадке, где стояло несколько автомобилей — развернутая боком «скорая», крепко побитая вишневая «девятка», основательно забрызганная грязью УАЗ-«буханка» и черный джип «Landcruiser».
Кругом никого. Ни живых, не мертвых. Солнце уже закатилось, на небе догорал закат, но еще достаточно светло. За решетчатым забором больницы город будто вымер. В панельных домах, насколько хватает глаз, не светится ни одно окно. Зато где-то внизу за деревьями — а больница находится на небольшом возвышении — виднелось далекое зарево чего-то, больше всего похожего на пожар. На фоне красного заката темнел поднимающийся столб дыма. И это явно не сухая трава горела.
Не светились и фонари, которые уже должны бы включиться. И ни одной пары фар на дороге, а прямо за забором автобусная остановка и довольно оживленная — прежде! — улица. Не работал автоматический светофор. Никакого движения. Только несколько брошенных автомобилей одиноко стояли на дороге. Впрочем, стояли у обочин, проезда не загораживали.
Я привалился к фундаменту, присел у кирпичного крыльца с пандусом. Сердце бешено колотилось. Пока не отдышусь, дальше никуда не побегу. Бляха-муха, ну когда же это всё закончится?
Вроде угроза миновала. Ну, хоть здесь-то они меня не будут преследовать.
И тут донеслась уже знакомая тяжелая поступь.
Техничка… уборщица… как ее ни назови — нашла меня и здесь!
Точно. Из-за железной двери высунулось знакомое рыло. А за ним и все туловище. Теперь при свете уходящего дня я сумел разглядеть ее получше… и лучше бы не видел.
Человеческого в ней было еще меньше, чем показалось вначале. Чудовищно раздувшийся торс бугрился мышцами, которые проступали сквозь прорехи драного халата, который был больше похож на саван. Обуви не было, а чудовищные ступни украшали длинные когти. Выступающая нижняя челюсть усеяна мощными зубами, длинные седые волосы развивались на ветру.
Ко мне приближалась сама смерть собственной, мать ее, персоной.
Она заметила меня почти сразу, я не успел сделать и пяти шагов — крадучись, еле переставляя ноги, ковылял вдоль фасада, когда тварь уже опустилась на четыре конечности, как гигантская жаба, которая готовится к прыжку.
Побежал… и в этот момент услышал выстрелы.
Вернее, сначала я не понял, что это за хлопки. Но когда обернулся, то увидел, что существо лежит неподвижно, а из нескольких ран на асфальт течет темная жидкость, мало похожая на кровь. Минимум одна пуля попала в голову — в черепе «бешеной бабки» зияла хорошо заметная дыра.
Я так и стоял, замерев, пока не услышал резкий окрик:
— А это что еще за хрен в костюме Адама?
Ему вторил чей-то грубый смех.
— Отставить ржать как кони! — произнес другой голос с властными интонациями. - Тут еще эти шастают… мертвые. За подступами следите, юмористы.
И тут я увидел всех троих. Они появились из-за того самого черного джипа на стоянке. Двое были в сером городском камуфляже без знаков различия. Третий — в зеленой полувоенной форме охранника, с поясной кобурой и рацией в руке. Название ЧОПа на шевроне — «Монарх» — ничего мне не говорило.
Если первые два были славяне, то этот был похож на тувинца. Плотный такой, невысокий крепыш — лет пятидесяти, почти лысый, с гладко выбритым подбородком.
— Что у тебя на башке? — спросил «тувинец». Глаза его мне не понравились. Взгляд жесткий и колючий. И то, что он убрал рацию и положил руку на кобуру — тоже не понравилось.
Именно так спросил. Не «кто я такой», не «почему без одежды», а что это за рана у меня на лбу.
— Упал, голову разбил.
— Тебя не кусали?
— Н-нет, — мотнул я головой.
— Лучше говори честно, — глядя на меня испытующе, произнес «тувинец». — Если узнаем, что утаил — переломаем ноги и выбросим тебя им. Лекарства все равно нет. Говорят, ученые этим занимаются… но когда еще сделают. Инкубационный очень короткий. Температура, горячка, потеря сознания, смерть. А потом — восстанешь, но уже таким.
— Да нет у меня ничего! Ни укуса, ни царапины.
— Это хорошо. Хотя вирус есть и у тебя. А если нет — то будет. Пассивная форма. Он повсюду, в воздухе. Если умрешь — от чего угодно, хоть от пули, хоть от инфаркта, лишь бы без разрушения мозга — полежишь немного, да и поднимешься − мозги есть. А вот если укусят — получишь активную форму. И тогда… как я тебе и сказал.
Повернувшись к своим, он посмотрел на них вопросительно.
— Поверим товарищу?
— Вроде не врет, — ответил тот из славян, который был с «калашниковым», посмотрев на меня с насмешливой брезгливостью. — Только где он свои штаны потерял?
И все трое глумливо заржали. Только теперь я вспомнил, что до сих пор стою без труселей, как гребанный нудист. Хорошо хоть бирку с руки снял.
— Саня, шмотки ему дай, — закончив смеяться, произнес ЧОПовец. — У тебя вон целый баул на сидении. А то увидят наши — со смеху умрут и тут же восстанут.
Несмотря на то, что он вроде бы советовался с напарниками, судя по тону, лысый мужик восточной внешности был явно старшим. И вряд ли охранял супермаркет или сидел на вахте в школе. У этого человека была командная аура, уж я такие вещи знаю, потому что сам недолгое время работал в фирме, которая занималась охранным оборудованием. Поэтому на разных силовиков и безопасников насмотрелся.
У второго из одетых в камуфляж была винтовка с оптическим прицелом, похожая на АС «Вал», я такую в играх видел, но никогда не думал узреть вживую. Видимо, именно он прикончил эту тварь, которая меня чуть не загрызла.
Человек с автоматом тем временем подошел к трупу «бабки».
— Морф. Мелкий еще. Не отожрался. Вовремя упокоили. Равиль Ринатович, чего-то наши на связь давно не выходят. Волнуюсь, блин.
— Да не ссы, — тот, кого назвали Равилем Ринатовичем, вытащил из чехла на поясе УКВ-рацию. — Сейчас потороплю их.