Где-то в глубине комнаты раздался звонок в дверь и крохотный робот покатил открывать дверь. Интересно, а это еще кто? Фиара мучило любопытство, но вставать с мерно покачивающегося кресла он не хотел. Гость сам придет к нему. Вероятно, такое спокойствие могло показаться странным, но что делать, если на всем протяжении страны от Теросидара до Шаркона за последние сто лет не было ни одного преступления, будь то ограбление или какое убийство… Зачем нарушать закон, если у тебя есть в жизни все? Фиар навострил длинные остроконечные уши, услышав, как квартира наполнилась голосами и восторженными детскими повизгиваниями. Вот уж кого он не ждал, так это Нира и Файта. Сюрприз. Хотя старый синтраи и признался себе в том, что сюрприз приятный.
— Привет папа! — Нира вбежала на балкон и обняв Фиара за плечи потерлась носом о его щеку. — У нас выходной, вот мы и решили заехать. А где тетя?
Нира было всего тринадцать, возраст хоть куда, при средней продолжительности жизни в сорок лет. Отсветы странного синего света на горизонте пробежали по ее лоснящемуся ухоженному черному меху и серым волосам, собранным сзади в небольшой клубок.
— Она приедет позже. Может быть к утру. — Фиар нехотя слез с кресла и тут же вокруг его лап и длинного, заканчивающегося кисточкой хвоста забегали крохотные пушистые комочки — Сиф и Ринн.
— Так, успокойтесь! — прикрикнула на малышей Нира. — вы совсем деду дороги не даете.
— Здравствуйте, нар-ти, — чуть склонив голову в почтительном приветствии, на балкон вышел и серошерстный Файт. — Как ваше здоровье?
— Спасибо, Файт, не жалуюсь пока, — улыбнулся Фиар. — Хорошо, что заехали. Шайна задерживается в своем центре, я уж думал, что придется скучать тут одному.
— А нас сегодня на работу не вывели, — Файт ловко подхватил пробегавшего мимо черненького Сифа и посадив его на руки, стал поглаживать между ушек и вдоль длинной острой мордочки. — Почему, так и не сказали.
Нира, заметив, что оставшийся без знаков внимания темно-серый Ринн нахохлился и скуксился, поспешила взять на руки и его. Она легко пощекотала покрытый мягким длинным мехом животик и ушастый комочек серой шерсти восторженно запищал.
— Давай я приготовлю ужин, — предложила Нира. — А ты садись посмотри стереовизор.
— Насиделся уже за день, — недовольно буркнул Фиар. — Если мне уже пятый десяток пошел, это не значит, что со мной надо нянчиться.
На самом деле, внутренне синтраи не чувствовали старости. Да и внешне они мало менялись, разве что шерсть становилась блеклой и серой. Возраст ощущался лишь вечерами, когда начинали ныть уставшие кости и мышцы, да и вяло струившаяся по жилам кровь уже не согревала тело. Приходилось раз за разом варить теплый пренно и кутаться в плед.
Голографический стереовизор развернул свой экран по центру комнаты, создавая в воздухе окно в соседнюю реальность, наполненную всевозможными видеоканалами. Их было много, любой житель Селды мог найти канал на свой вкус. Не нравится монотонное брюзжание правительственных программ — смотри фильмы, познавательные передачи, да все, что твоей душе угодно. Однако сейчас ничего этого не было. По всем каналам демонстрировалась лишь одна плывущая посреди звездного неба надпись, сообщавшая, что вещание вскоре будет восстановлено и начато со срочного новостного сообщения. Зрителей просили не выключать стереовизоры или воспользоваться средствами радиовещания.
— Нира, что там по радио? — поинтересовался Фиар у дочери, суетившейся в кухне.
— Ничего, — откликнулась она. — Просто музыка играет, и говорят про какое-то сообщение. Наверное, опять Кайтариат что-то скажет. Закон какой приняли, или там график рабочего дня изменен.
Да, вероятно так оно и есть. Такие перерывы в вещании наступали всегда, когда правительство обращалось к народу. На полчаса замирала вся трансляция и население просили обратить внимание на последующее за этим обращение. Правда, последний раз такое было лет тридцать назад, когда Фиару не было еще и десяти лет. Тогда Кайтари — правящая Селдой тройка лидеров, избранных от разных групп общества, объявили о сокращении рабочего дня на три часа в день и о введении трехсуточных выходных. Они поблагодарили нацию за упорный труд ученых и производственников, позволивший перейти на почти полную автоматизацию производства, и таким образом освободить дни для отдыха.