Тамара долго молча смотрела на меня.
— Интересный выбор слов, Мэтт, — проговорила она. — Ты сказал, что ощущаешь, будто подвёл их. Уверена, они простили тебя, но тебе кажется, что ты до сих пор в долгу.
— Думаю, это не скоро пройдёт, — добавил я. — Что совсем не плохо. Немного угрызений совести время от времени помогут никогда не воспринимать отношения как должное.
Тамара многозначительно приподняла бровь, показывая, что не до конца согласна с моими словами.
— Считаешь, что обязан вновь заслужить доверие Юми и Сэла? — уточнила она. — Они когда-нибудь говорили подобное?
— Нет, но я бы чувствовал себя лучше, если бы мог как-то возместить урон, понимаете? Навести порядок.
— Например, жениться на Кире?
Я мотнул головой.
— Нет. Пожалуйста, не принимайте проявление моей любви к Кире за уловку, с помощью которой я добиваюсь расположения его родителей. Это не честно.
Тамара почти усмехнулась.
— Отличный ответ.
— На ужасно сформулированный вопрос.
Она улыбнулась.
— Да, верно. Прошу прощения.
Уголок моих губ изогнулся в усмешке. Таковы были наши отношения с Тамарой. Мы постоянно раздвигали границы дозволенного и добивались какой-нибудь реакции. Доктор Колтер знала, что, в отличие от обычного человека, я могу держать эмоции в узде и не поддаваться. Она слишком часто сталкивалась с детективами. Тамара слегка удивилась, что я умудрился обманом пройти психологическую проверку для работы под прикрытием, и с самого начала отнеслась ко мне настороженно. Но я поклялся, что оставил притворство за дверью.
Объяснил, что пришёл за лечением. Я пообещал Кире и собирался сдержать слово.
Поэтому наши отношения с доктором Колтер были сугубо профессиональными, но нещадно откровенными.
— Это ведь тоже признак чувства вины? — спросил я. — Стыд за то, что я натворил. Но нет никаких временных ограничений, верно? Никакого срока годности, если можно так выразиться.
— Нет, — просто ответила Тамара. — Ты извинился, и изо всех сил стараешься исправить ошибки. Только это и можно сделать, Мэтт. Требуется время.
Я вздохнул.
— Я поклялся им, что всегда буду стараться, и выполню обещание. Иногда я чувствую их взгляды. Они вспоминают, что я натворил, через что заставил их пройти. — И признался: — Мне лишь хочется двинуться дальше.
— Брак в этом поможет?
— Двинуться дальше? Да. Я хочу провести с Кирой всю жизнь, — искренне сказал я. — Хочу, чтобы он знал: я настроен серьёзно, и кроме него никого и никогда не будет.
— Расскажи, как обстановка в клубе?
Я предвидел, что Тамара сменит тему.
— Очень хорошо. Парни вечно в работе. Босс заставляет всех по струнке ходить.
— Как Аризона?
— Отлично справляется, — ответил я. — Переехал в благополучный район. Его жена счастлива, а значит, счастлив и он. Аризона всего лишь старается обеспечить лучшую жизнь для Лашоны и их маленькой девочки.
Врач улыбнулась.
— Вы неплохо сдружились.
— Точно.
— Ты часто видишься с напарниками из полиции? — поинтересовалась она. — Мы о них в последнее время не разговаривали.
— Они иногда зовут в клуб, — сказал я. — И мы стараемся встречаться на выходных, если они не заняты. Кира видится с ними на работе, в тренажёрном зале. Когда получается, я разговариваю с Митчем по телефону. У ребят график ненормированный, и я прекрасно понимаю, каково это.
— Но вы все прилагаете усилия.
— Да.
Тамара взглянула на что-то в документах, лежащих на столе, и её улыбка поблекла.
— Мы давно не говорили о детях из общественного центра. Как у них дела? — Она склонила голову. — Клоди, правильно? Девочка, о которой ты раньше упоминал?
Я кивнул.
— Они в порядке. Она в порядке.
— Ты больше всего волнуешься именно о ней.
— Да. В смысле я всегда знал, что есть бездомные дети. Каждый об этом знает. А на работе я постоянно их видел, — объяснил я. — Но теперь всё иначе.
— Потому что ты взглянул на них по-другому.
— Верно, — подтвердил я. — Но… не знаю… Я переживаю обо всех, но о Клоди особенно. Маленькая девочка, на улице… Подобные истории не всегда заканчиваются хорошо.
Тамара вздохнула.
— Тогда ты понимаешь, что, скорее всего, с ней случится.
— Вы этого не знаете, — резко заявил я. — Нельзя просто решить, что она в конце концов либо станет обдолбанной проституткой, либо скончается на какой-нибудь помойке.
— Мэтт, — осторожно произнесла Тамара. — Я забочусь о тебе. И боюсь, что ты чувствуешь ответственность за судьбу этой девочки.
Я выглянул в окно, прикусив свой дурацкий язык.
— Мэтт, у тебя не получится помочь всем.