Комната была довольно большой — около тридцати квадратных метров, без перегородок, с раковиной и кухонной стойкой у одной из стен. Мы поставили несколько разномастных кресел и стол, а у окна разместились стойки с брошюрами о подростковых проблемах. Не уверен, брал ли хоть кто-нибудь листовки; кажется, стопки совсем не уменьшались. Но если ребятам захочется узнать больше об опасности наркотиков, венерических заболеваниях, незапланированной беременности или депрессии, то им известно, где искать.
По утреннему обычаю я прибрался и пополнил запасы на кухне. Здесь имелись всего-навсего дешёвое какао, растворимый кофе и сухое молоко. Я покупал их каждую неделю на собственные деньги. Затраты были не велики, а детям очень нравилось. Я раздобыл в комиссионном магазине кучу старых чашек и завёл правило: «Попил — вымой».
И дерзкая толпа местных ребят несмотря ни на что уважала это правило.
В центр приходили дети от шести-семи лет и до восемнадцати. Иногда и взрослые. В выходные всегда бывало больше людей, но и в будни, после окончания уроков в школах, посетителей хватало. А некоторые из ребят захаживали в любое время — школу они явно игнорировали.
Так или иначе, почти постоянно я видел около двух десятков знакомых лиц, ещё чуть больше двадцати — раз в неделю или реже. Дважды в неделю я вёл для интересующихся уроки самообороны. Из государственной больницы приходили медсёстры, рассказывали о сексе или вреде наркотиков.
Я помогал в тренажёрном зале, заказывал оборудование для Босса и занимался всякими рутинными делами. Мне до сих пор нельзя было работать в полную силу из-за головокружений. Приступы случались всё реже, а вот к глухоте в одном ухе я пока так и не привык.
Замечал, что во время беседы поворачиваю голову из стороны в сторону, прислушиваясь. В больших помещениях, например в зале, было сложнее — звуки будто терялись в пространстве. Иногда люди заставали меня врасплох, заходя с правой стороны, как Кира прошлым вечером. Хотя многие в клубе знали об ухе и вели себя тактично.
Дети считали меня ущербным из-за глухоты ровно до того момента, пока не узнавали причину. Я лично не признавался. Видимо, рассказывали Коди или Джамаль. На самом деле, даже значения не имело. Несколько ребят бестактно, как умеют лишь дети, поинтересовались у меня напрямую.
— Это правда? — спросил один из подростков. — Вы оглохли, когда вам размозжили голову в схватке?
— Да, верно.
— Вы спасли жизнь Аризоне?
— Ну, видимо да, — ответил я. — Но он попал в клетку по моей вине.
— Ухо до сих пор болит?
— Не-а. Иногда голова кружится, но больше ничего.
— Из-за глухоты?
— Нет. Из-за повреждений внутреннего уха, — объяснил я. — Удар натворил делов внутри моей головы.
Клоди, та самая девочка, о которой я рассказал психотерапевту, посмотрела на меня, склонив голову.
— Ты в порядке? — спросила она с беспокойством.
Я улыбнулся и сказал, что со мной всё хорошо.
Именно о Клоди, точнее о Клаудии, я беспокоился больше всего. В смысле, переживал я, конечно, обо всех детях, включая брата Клоди, Руби. Но к девочке относился с особым вниманием.
Меня беспокоило, что такая малышка в одиночку или с братом всего на несколько лет старше бродила по Лос-Анджелесу и шла рано с утра в бойцовский клуб, чтобы попить чего-нибудь горячего. Сегодня она снова по-хозяйски вошла в мой кабинет, одетая в ту же самую одежду, что и всегда.
— Привет, Клоди, — сказал я с улыбкой.
— Привет, Мэтт, — ответила девочка.
— Не пошла в школу?
Клоди неопределённо пожала плечами и начала делать какао. Однажды я поинтересовался у неё насчёт семьи, но она отказалась разговаривать. Лучше было не давить слишком сильно. Мне хотелось, чтобы Клоди с братом комфортно чувствовали себя в БК и знали, что здесь их рады видеть.
Я не стал устраивать нежеланные расспросы, а взялся за одну из сторон стола и позвал:
— Эй, помоги-ка мне.
Девочка отставила кружку, которую считала своей собственной, и схватила другой край лёгкого стола. Хоть Клоди и была малышкой, я относился к ней как к любому другому ребёнку.
— Какие планы на день? — спросила она, возвращаясь за кружкой с какао.
— Короткое собрание с парнями, — ответил я. Посмотрел на часы и увидел, что уже почти девять: — Они придут минут через пять или десять. Потом встреча с директором общественного колледжа Хиллвью. А после обеда занятия с тобой и остальными ребятами.
Клоди кивнула.
— У тебя много дел.
— Стараюсь делать побольше, — заверил я. — Встречаюсь с представителями других общественных организаций хотя бы раз в неделю. Я очень серьёзно отношусь к нашему центру и не хочу, чтобы прочие махнули на него рукой.