– Я бы не нашел, – честно признался я.
– Так или иначе, мы справились. Ну и когда он мне признался, что гей, разве я мог не поддержать его? Конечно, я не прыгал до потолка от радости, но и отказываться от него не собирался. Мы с ним одинаковые, только по-разному, понимаешь? – Я кивнул. – Он смирился с моим увечьем, а я – с его.
– Ну вот, а у моих родителей такого опыта не было.
– И слава Богу, – быстро вставил Петр Алексеевич.
Я кивнул.
– Я так отвык за три года изворачиваться, не договаривать, врать, скрываться. В Германии это все не нужно, там никому нет дела до твоей постели. Мне очень некомфортно дома, потому что меня считают другим человеком, не тем, кто я есть. А я вынужден эту иллюзию поддерживать.
– Почему ты не попытаешься поговорить с ними? Вдруг они поймут?
– Ага. У нас в селе меня прекрасно "поймут" черенком поперек хребта. Но однажды я так и поступлю, да, когда мать в очередной раз меня сведет с какой-нибудь соседкой. С ней в последнее время невозможно стало. Ни один разговор не обходится без выяснений, не появилась ли у меня девушка, и без рассказов в стиле "а вот помнишь, у бухгалтерши нашей дочка была, так вот она техникум кулинарный закончила и вернулась". Если я с ними поговорю, у меня больше не будет семьи. А я пока не могу выбрать между родителями и возможностью быть самим собой. К сестре табунами подруги ходят, и им всем от меня чего-то надо. Видели бы Вы эти экземпляры! Одежда расцветки "вырви глаз", косметики столько, что и второго глаза не пожалеешь, хихикают противно и глупые вопросы задают. Светка говорит, они в обычной жизни нормальные, это только в моем присутствии дурами становятся, я так на них действую. Друзья зовут бухать каждый вечер, не пойти – обидятся, а там километр водки и тоже девки липнут, еще и пьяные. В прошлый раз еле вытерпел 2 недели дома. В этот раз всего 5 дней взял, и те не знаю, как пережить. Я ною, да?
– Не без этого. – Петр Алексеевич сочувственно похлопал меня по руке. – Добро пожаловать домой. Но мне почему-то кажется, что ты отлично справляешься.
Справлялся ли я? Да. За 5 прошедших лет я понял, что человек – очень выносливое существо, способен справиться с чем угодно, если захочет, конечно. Все, что нас не убивает, делает нас сильнее, как бы банально это ни звучало. На самом деле, я очень доволен своей нынешней жизнью. И особенно горжусь тем, что многое сделал сам, не имея каких-то преференций в силу своего рождения или выгодных знакомств. Когда-нибудь мне повезет и в любви, я в этом уверен. Моя судьба решится в течение ближайшего года.
Я спустился по ступеням подъезда, в который, возможно, не войду больше никогда в жизни. Я оставлял позади целый этап своей жизни, но грустно мне не было. Ведь впереди были новые этапы и новые свершения. Я был уверен, что мне все под силу в этой жизни, и я вдруг понял, что это разговоры с Петром Алексеевичем всегда давали мне эту уверенность. Именно после них моя жизнь становилась совершенно иной, но всегда в лучшую сторону. Я уселся на лавочку у подъезда, вспоминая все с самого начала, обдумывая эти не замеченные мною ранее совпадения. Почувствовал чужое присутствие рядом.
– Знаешь, Колян… – обратился я к пустому месту рядом с собой. – Спасибо тебе за все. Но найди себе кого-нибудь другого. Я теперь точно уверен, что ты – не мое будущее.
Молодая женщина, проходившая мимо с дочкой, взглянула на меня подозрительно. Кем, с ее точки зрения, может быть парень, разговаривающий на лавочке сам с собой? Алкоголиком? Наркоманом? Сумасшедшим? Я улыбнулся ей. Я был странным образом счастлив. Год. Именно столько действует сертификат. Именно столько я буду его ждать. Я ждал 5 лет, и я выдержу еще один год. Если он не прилетит, я все пойму и отпущу его. А если прилетит, то…