– Зачем ты мне все это рассказываешь? Какое это имеет отношение ко мне?
– Именно это – никакого, – согласился он. – Просто я хотел показать, что по тем поступкам, которые ты совершаешь сейчас или, в твоем случае, которых ты НЕ совершаешь, можно спрогнозировать будущее. Каким ты видишь себя через 5 лет? Через 10? Я вижу тебя в трениках с вытянутыми коленками и в несвежей футболке, со стойким запахом перегара изо рта, с фингалом под глазом, с работы тебя уволили за пьянство и прогулы, жена (безусловно, стерва) ушла и забрала ребенка, жрать дома нечего, а ты сидишь и ждешь Коляна, который принесет опохмелиться.
– Какого Коляна?
– Почем я знаю, какого Коляна ты ждешь? Меня в этой твоей жизни нет, поэтому с Коляном я, слава богу, не знаком. Ну и как, устраивает тебя такое будущее?
Все это время я умудрялся сидеть с непроницаемым лицом и даже иногда иронически усмехаться, как будто разговор шел не обо мне. Оправдываться я не видел смысла, да и нечем было оправдываться, по большому счету, обижаться – значило признать, что все это правда, сердиться на него я не мог, он был слишком… любимым.
– Надеюсь, твоя интуиция и в этот раз не сработала, – попытался отшутиться я, нервно глотая вино почти в одиночку.
Я слушал его и понимал, что это конец. Того, о чем я мечтал, не случится никогда. Более того, я и то, что имел, потеряю. Я уже не увижу его ямочки на щеках, не поцелую украдкой, не услышу его музыку. Я пытался вспомнить, чем занимал свои дни до Данькиного появления в своей жизни, и не мог. Я давно уже не делал ничего своего, целыми днями занимался его делами, провожал его, ждал, слушал. Просто был рядом. А поскольку я действительно был тем недалеким пареньком, о котором он рассказывал, мне казалось, что так и будет всегда. Я не знал, что отношения – это постоянная работа двух людей, что нужно не только получать, но и отдавать. А отдать-то мне было и нечего. Я ничего не мог ему дать и ничем не мог заинтересовать. Он действительно заслуживал большего. А мой потолок – это Колян. Пойду его искать, может, хоть с ним что-то сложится.
Когда Данька уходил, я не выдержал, схватил его за руку, притянул к себе и уткнулся ему в живот. Вдохнул его запах в последний раз. Посетителей в кафе в будний вечер было немного, никто не обращал на нас внимания. Он запустил мне руки в волосы и, тихо поглаживая, сказал напоследок:
– Знаешь, я ведь тоже был тогда с теми парнями, когда мы "Одноклассников" взломали. Но я смог свернуть в другую сторону. Я не утверждаю, что сам это сделал, мне помогли. Но и вокруг тебя наверняка есть люди, которым ты не безразличен и которые не хотят тебе той судьбы, что я для тебя придумал. Измени свою жизнь, Тим. Хотя бы попытайся.
Этим же вечером я вернулся к своей прежней жизни. Вся общага отмечала окончание сессии, меня мотало от одной компании к другой, и везде были рады меня видеть после моего двухмесячного отсутствия. Эта ночь в моей памяти осталась только короткими вспышками – вот меня заставляют пить "штрафную", вот мы что-то орем с балкона, вот я выясняю у симпатичного первокурсника, не Коляном ли его случайно зовут, и вот я бешено трахаю его, закрыв глаза и представляя Даньку.