Липкий страх окутал меня настолько, что даже не поняла, что левое запястье вывихнуто.
Полы халата расползлись, открывая часть бедра и грудь. Но не холод заставлял покрывать кожу мелкой зыбью, а колкий взгляд, который полыхал ненавистью.
Доля секунды, сила помноженная на разъярённое тело, вдавливает меня в матрас. Оставшиеся осколки в халате неистово царапают кожу. А шершавые руки, грубо, начинают касаться моей кожи. Его дыхание замораживает, заставляя сжиматься еще сильнее в матрас. А левая рука, остервенев, сжимать мою грудь. Каждое движение вызывает новые импульсы боли, что коробит мое тело.
- Сука! – рыча надо мной, он начинает кусать нежную кожу груди, при этом другой рукой сжимать внутреннюю часть бедра.
Резко отстранившись, он посмотрел прямо мне в глаза.
- Реви! – заорал он. Сильная пощечина заставила голову отлететь в сторону. Но не смотря на всю боль и адское чувство по телу, слез не было. – Тварь! – схватив меня за волосы, он с силой впился в мои губы. Сжимая, кусая их, он с силой развел мои ноги, и резким движение проник пальцами в мое ество. Боль, снова прожина, сильнее сжала меня. Его рука брала, давила и сжимала.
Я даже не поняла, как оказалась прижата животом к кровати. Холод обдал мои бедра, когда халат сорвали с меня. Очередной окат боли в спине, заставил сильно прикусить нижнюю губы. И во рту почувствовался вкус собственной крови.
Давя, он заставил встать меня, практически, на четвереньки. Когда послышался звук молнии, в моей голове, словно выключился тумблер. Паника со страхом отступили, оставляя место, лишь одному, смерти. Я просто пожелала смерти.
Но, когда, он насадил меня всю длину своего члена, одним рывком, моему тело испытало новый пик боли. Миллионы искр перерастали в один сплошной поток огня, что сжигал меня изнутри. Выйдя, он снова погрузился на всю длину. Его член, словно разрезал меня, а его размер давил на стенки влагалища, давая очучения, просто катастрофической боли. Толчок за толчком, он припечатывал меня к матрасу. А невыносимо саднящая боль в затылке, где была рука с намотанным волосом, гулко стучала в висках. Его учащенное дыхание перемешалось с каким-то животным рычанием.
С каждым толчком он увеличивал темп, амплитуда нарастала. И вот кульминация. Ряд толчков, и вязкая жидкость растеклась во мне.
Первой трезвой мыслей стало ощущение грязи и призрения. Призрения к самой себе.
- Убери здесь. – Послышалось сквозь шум в голове. Потом какая-то ткань окутала меня, и сознание выключилось. Сквозь пелену, чувствовала, как меня подняли и куда-то понесли. Запах бензина и сырости. А нахлынувшая волна озноба стала последним, что почувствовало мое тело…
- Жива! – невыносимая боль, что взрывала мой мозг, дала возможность услышать это слово. Потом снова плен забытья и ничего…
- Ты меня слышишь? – голос мужчины, прорываясь сквозь туман, заставил открыть глаза. Перед мной был мужчина лет пятидесяти. Короткий ежик седовласых волос подчеркивал его статность и возраст. Статная фигура была одета в потертые джинсы и футболку с логотипом какого-то клуба.
Сработавшиеся инстинкты, заставили подскочить и вжаться в стену.
- Тихо-тихо – отступив, он отошел от меня. Комната, в которой я была, напонимала больницу, но более продвинутую, чем наши притоны здравоохранения. – Все нормально, ты в безопасности…сестра! – Повысив голос, он позвал медперсонал. Дверь открылась, и в комнату вошла пожилая женщина, одетая в синий костюм.
- Слава Богу, проснулась. – Увидев меня, она слегка улыбнулась. – Дальше мы сами, Иван Андреевич. – И кивнув мужчине, указала на дверь.
- Я приду. – Обращаясь ко мне, он вышел.
Тетя Тома, так оказалось зовут медсестру, тихо, но уверенно, начала разговаривать со мной. При этом заставив меня снова лечь и принять таблетки. Проведя по моему лбу, она рассказала, как я сюда попала. Меня нашли недалеко от закрытого коттеджного поселка, в овраге. Мужчина, а точнее Иван Андреевич, возвращался вместе с женой домой, когда в блике фар не поймали странный силуэт. Убедившись, что во мне есть еще искра жизни, они привезли меня сюда.
- А теперь укольчик – тетя Тома, одним своих появлением вызвала у меня чувство тепла и доверия, не говоря уже об остальном времени.