Gray
Точка плавления
Нет, климат все-таки изменился. Середина августа, а город плавится в сумасшедшей жаре, ледяной воды не достать ни за какие деньги, холодильники просто не успевают ее охлаждать.
Я спускаюсь на станцию метро — душно, все распаренные и полумертвые, люди еле ползут, я обгоняю пузатого дядьку в шортах и майке — и замираю на полушаге, потому что рядом с колонной расположились они… ноги. Нет, даже не так — НОГИ. Это что-то потрясающее и неописуемое, если где-то на небесах и существуют идеальные ноги, то сегодня они спустились на грешную землю, и мы имеем честь их лицезреть. Они бесконечны, мне в голову лезет какая-то дурная американская комедия, где камера ехала по ногам красотки вверх, вверх и вверх минуты две, а ноги не заканчивались. Только здесь это наяву, и я понимаю, что если провести по ним взглядом снизу вверх, то с меня точно свалится шляпа, которой на мне на самом деле, конечно, нет.
И главное, что выше ног может просто ничего не быть, они прекрасны сами по себе, они — единственное светлое пятно на этой станции, все остальное несущественно и неинтересно. Да, снизу на НОГАХ сандалии со шнуровкой на воооотаком каблуке, а сверху НОГИ кокетливо прикрыты высоко обрезанными джинсовыми шортиками. Еще выше болтается замшевая коричневая сумка с бахромой, жилетка на голое тело и длинные черные волнистые волосы, увенчанные шляпой без тульи. Лица девушки не видно, да оно и неважно совсем.
Я ловлю себя на том, что хоть и стремлюсь мимо, но делаю это крайне медленно, и голова у меня, как гироскоп, сохраняет неизменное положение в пространстве. "Нечего пялиться!" — мысленно рявкаю я и все-таки продвигаюсь дальше. В этот момент у меня тренькает телефон, и я зависаю над пришедшей смс-кой — “Ты не туда смотришь”. Что ты хотела этим сказать?
Ехать мне недалеко, выхожу на третьей станции и топаю к эскалатору. И тут понимаю, что Иисус любит меня — потому что на эскалаторе никого, и только десятью ступеньками выше — они. НОГИ.
А потом до меня доходит, что смотреть нужно не только на них, нет, главное действо разворачивается как раз на соседнем эскалаторе. С теми, кто едет вниз. Боже, какие лица! Это неописуемо, это прекрасно, это истинное наслаждение, это круче, чем созерцать обладательницу НОГ. Я сразу понимаю, почему говорят, что в публичных домах возможность подглядывать за тем, кто уже подглядывает, продают по двойной цене.
У людей стекленеют глаза. Выпячиваются челюсти. Поджимаются губы. Сворачиваются шеи.
А тут еще эскалатор заканчивается, и НОГИ делают шаг вперед. И еще, и еще, покачиваясь на каблуках. Бахрома на сумке взлетает в такт шагам, волосы развеваются, девушка идет к выходу со станции, оставляя за собой шлейф тонкого, но насыщенного аромата. Черт, как же он называется?
Дяденька, торгующий батарейками на лотке у стеклянных дверей, и заспанного вида милиционер неподвижно замирают в неудобных позах, мент багровеет. Навстречу девушке идет бабулька, останавливается на миг, отворачивает голову в сторону и, как в паршивой книжке, смачно плюет — "Тьфу!"
Я смеюсь чуть ли не в голос, иду следом и молюсь, чтобы этот спектакль не заканчивался. И он длится еще какое-то время — встречные женщины отводят взгляды, мужики наоборот — но ценнее всего самый первый момент, когда люди замечают это чудо — у них на мгновение делаются абсолютно пустые лица, на которых ничего не написано, словно они не могут решить, как им реагировать — выругаться или восхититься.
Потом девушка сворачивает к встроенному в стену магазинчику с косметикой, а я прохожу дальше, напоследок мазнув взглядом по ее плечам под жилеткой — плечи тоже хороши, но ноги круче.
В следующий момент я обнаруживаю себя перед табачным киоском и понимаю, что мне хочется закурить. Смешно, я уже не помню себя с сигаретой, это было даже не в прошлой, а в позапрошлой жизни, но вот поди ж ты… До сих пор нравится, когда пальцы пахнут табаком, до сих пор иногда стреляю сигаретку, катаю в ладонях, разламываю и вдыхаю запах сырого табака. Правоверные курильщики казнили бы меня за такое расточительство.
Надо двигаться дальше.
В древние времена в ад спускались, а я поднимаюсь по ступенькам и попадаю прямо в пекло. Это как удар под дых, в метро было душно и влажно, а здесь великая сушь и марево над асфальтом, если не поберечься, то можно испариться, истаять, взлететь в безоблачное небо…
Я в темпе устремляюсь к парковке — моя машинка наверняка тоже превратилась в филиал ада, но кондиционер может сделать из него хотя бы чистилище. Щелчок дверцы, нагревшаяся обивка сиденья обжигает даже через брюки, и этот запах, запах — дышать совершенно невозможно, я смотрю прямо перед собой и боковым зрением вижу, как дрожат мои руки на руле, главное — не повернуть голову, нельзя, не смотри туда… поздно! — острые колени, сумка с бахромой, джинсовая жилетка на голое тело, мне нечем дышать, мне больше не нужно дышать, ты запускаешь руку в волосы и стаскиваешь этот кудлатый парик вместе с идиотской шляпой, на какое-то мгновение задерживаешь его в воздухе и забрасываешь на заднее сиденье, черт, никогда не любила блондинок, ну надо же было так вляпаться… На мое лицо наползает кривая, совершенно похабная усмешка, двое идиотов в тонкой жестянке посреди плывущего сквозь лето города, и твоя ладонь на моем бедре обжигает сильнее солнца.