Прыгун быстро набирал высоту, устремившись к станции.
Джемма, удерживая себя в сознании из чистого упрямства, сидела рядом с пультом управления и смотрела, как приближается обшарпанный бок ГАЗ-3, украшенный вмятинами и длинными полосами.
— Валите всё на нас, мальчики, — вздохнула Джемма. — Трибунал — так трибунал.
Женя открыл рот, чтобы что-то сказать, но Коля его опередил:
— Невнимательность — не повод для казни. Не вы виноваты в смерти людей. А что проглядели? Так мы же не военные, а самые простые наблюдатели без особых полномочий. Вылечитесь для начала, а уже потом вместе сядем думать, что делать.
На связь с Прыгуном вышел Макс:
— Операционная уже готова. Но я один с четырьмя пациентами не справлюсь. Женя, будешь ассистировать.
— Что? — сглотнул Жекахов. После случая с Нейманом его мутило от вида крови.
Связь прервалась.
— Мы можем не успеть… — прошептала Джемма, не решаясь посмотреть на Елента и Олдера.
Белая, как полотно, Бейн тоже не подавала признаков жизни.
Новые регенераторы на станции могли залечить почти любое повреждение. Но воскрешать мертвых, увы, не умели.
Интерлюдия 4
Бортовой журнал станции ГАЗ-3: избранное и незапротоколированное.
(Наконец-то в хронологическом порядке, потому что Николя!)
Джемма и Ориел неустанно дежурили перед реанимационным блоком, даже в туалет отлучались по очереди. Макс двери специально заблокировал, чтобы показать девушкам, как бесплодны их надежды прорваться внутрь. Еще Нейман рассчитывал, что Бейн и Джем, обломав зубы о стальные створки, соизволят выспаться.
Тщетно.
Ориел, которая сама встала на ноги всего пять дней назад, подумывала, как можно двери выбить. А Джемма (пока безуспешно) ковырялась в коде, надеясь взломать новый пароль Максима. Впрочем, волновались девушки не на пустом месте: Олдер и Елент не приходили в себя вторую неделю. И показатели давно нормализовались, и от ударов кинжалом шрамов не осталось, и организмы от токсина очистились, а мужчины все не могли выйти из комы. Щукин сразу заявил, что глупо было надеяться, что земные препараты помогут в нужном объёме. Нейман неоптимистично добавил, мол, главное, чтобы не навредили еще больше. Жекахов с Джем и Бейн просто не разговаривал.
Хотя уж, что точно было девушкам неинтересно, так это обиды Женечки. У них имелись и более серьезные проблемы. Например, трибунал за «нарушение естественного хода истории наблюдаемого объекта», «несоблюдение устава программы „Наблюдатель“», «невыполнение служебных обязанностей, повлекшее за собой массовую гибель людей», «содействие незаконным группировкам» и еще много «замечательных» выдержек и статей.
И сама трагедия на Соборной площади не давала Джемме и Ориел спокойно спать. Впрочем, тут надо сказать спасибо Коле и Жене — без их действий жертв могло быть гораздо больше. После того, как ребята добрались до станции, Щукин заставил ЖКХ ассистировать Максу, а сам вернулся на планету спасать тех, кого можно. А когда состояние Бейн, Олдера и Елента из критичного стало стабильным (хоть и тяжелым), Женя сам умчался на Астрею помогать Коле.
Джемма, сидя в поставленном в коридоре кресле, гипнотизировала взглядом створки дверей. Ориел прохаживалась вперед-назад, считая шаги. Заслышав тихий шелест антигравов инвалидного кресла, они жадно уставились на Макса, ожидая хоть каких-нибудь новостей.
Нейман только покачал головой. Он из блока уже не вылезал: и спал рядом, на пустой койке, и еду просил приносить сюда, даже перетащил пару деталей от сломанного Прыгуна, разбирая их в свободные минутки.
— Либо я сейчас вкалываю вам снотворное и раскладываю по каютам, либо мы идем в зал совещаний, обсуждать последние события.
Ориел резко развернулась на пятках и, не говоря ни слова, направилась в сторону главного сектора. Джемма, кинув ещё один взгляд на закрытые двери, двинулась за ней. Макс летел позади, словно неподкупный конвоир.
Щукин и Жекахов уже сидели за столом: Коля что-то читал с планшета, Женя переключал на главном экране скаченные из сети картинки. Заняв свои места, девушки вопросительно посмотрели на Николая, но слово первым взял Нейман:
— Давайте сразу расставим все точки. Девочки, вы ни в чем не виноваты.
Женя громко и протестующе фыркнул, но Макс даже не глянул в его сторону.
— Это не вы взорвали бомбу на Дворцовой площади, не вы подменили алтарь, не вы воровали детей. И уж тем более, не причастны к последнему событию. Сил нет никаких — смотреть, как вы казнитесь. Нарушение правил и поведение — отдельный разговор, но явно не грозящий трибуналом и казнью, максимум — выговором, иначе в Млечном пути просто бы не осталось наблюдателей. Договорились?