Поливаю отстоявшейся водой бархатистые разноцветные фиалки, вытираю влажной губкой пыль с их мохнатых темно-зеленых листьев. Сажусь за стол, беру в руки стопку недавно отснятых фотографий — оформляю так называемые стенды памяти. Дни стариков однообразны и невыразительны и перепутываются как нитки неумело распущенного свитера. Кроме того, у многих прогрессирует деменция, ослабляющая функцию памяти, а фотографии, запечатлевшие их повседневную жизнь, помогут вспышками-мгновениями восстановить прожитые дни. Вот моряк принимает от безнадежно влюбленной в него мадам Марьяны яблоко, вот тихоня-вязальщица Антонина Андреевна, любующаяся своей работой, вот Светлана Сергеевна сидит, задумчиво глядя в окно на падающий снег. Это она мне сказала как-то на приеме: «Я мечтаю только об одном: о сохранении способности мечтать…» А вот эпизоды из столовой, из парковых прогулок, из комфортабельных, с душем, туалетом и телевизором, номеров. Но я чувствую, как со всех этих благополучных фотографий дует, дует пронизывающий ветер затянувшейся осени…
Кнопками прикрепляю снимки к большому куску ватмана, потом придумаю какие-нибудь названия и вывешу на первом этаже, в вестибюле. Думаю о том, почему фотографический архив каждого человека с возрастом уменьшается. Сколько у нас смеющихся детских фотографий, немало и юношеских, значительно меньше в зрелом возрасте, а в старости их почти и нет, так, две-три. Может, это происходит оттого, что взгляд, напитавшись мудрости, фокусируется не на внешнем мире, а на внутреннем? А может, просто потому, что смотреть на молодое лицо приятнее, чем на старое. Пытаюсь представить старуху, рекламирующую крем для омоложения кожи. Абсурд, хотя вроде бы крем ей всего нужнее. Нет, на экране цветущая женщина, улыбаясь, рассказывает, как с помощью содержимого маленького чудодейственного тюбика лет десять как рукой снимет и можно будет снова рассчитывать на жизненно необходимое мужское внимание. Даже здесь, в Доме престарелых, без него не обойтись. В какие причудливые шляпки наряжается мадам Марьяна, чтобы понравиться моряку! А на 8 Марта все женщины «Кленов» становятся похожи на укутанные в праздничную упаковку засушенные розы, источающие печально-сладкий аромат увядания. И блеклые хрупкие улыбки нежно цветут на их лицах…
— Анастасия Александровна, к вам можно? — заглядывает в кабинет Светлана Сергеевна.
— Да, конечно.
— Я принесла вам новые сны. Вот, взгляните.
Ходят ко мне не все обитатели «Кленов», но некоторые постоянно. Одни заходят пожаловаться, другие просто поболтать, рассказать о своей так долго длящейся и так моментально промелькнувшей жизни.
Помню, на курсах английского для начинающих преподаватель предложил задать друг другу вопросы. И я спросила у своей соседки, полной, с анемичным лицом: «Are you happy?» Девушка оторопела, удивился и преподаватель: «Ну что вы, разве об этом спрашивают? Поинтересуйтесь лучше, сколько комнат в ее квартире, с кем она живет, где работает и так далее…» Но мне не было никакого дела до количества комнат в ее квартире, меня волновал только один — этот вопрос.
Здесь, в «Кленах», я задаю его каждому, кто ко мне приходит. И почти никто не сказал да или нет, чаще всего — не знаю. Жаль, что состояние счастья скоротечно и не имеет протяженности, не умеет перерастать во что-то надежно устоявшееся. Мерцает, как светлячок в ночной летней траве, зеленовато светится в спрессованных пластах прошлого. Вспыхивает ярко, но зыбко в уже ускользающем из рук настоящем. Обманно маячит в толще невесомого будущего.
— Тайна счастья спрятана в тайне времени, — сказал мне как-то мой любимый собеседник Философ Иваныч — так я его называла. — Вы посмотрите, как мы обращаемся с временем. Запихиваем его в себя на ходу, как какие-нибудь гамбургеры в «Макдоналдсе». А ведь его надо смаковать… Как самое изысканное яство. Мы же так щедро его тратим, будто перед нами неиссякаемое полезное ископаемое… Точнее — бесполезное ископаемое. Мы не умеем им пользоваться. Вы знаете, что в Европе уже создаются Общества по замедлению времени? Мировая глобализация с головой накрыла нас информационной волной, и мы, как загнанные лошади, высунув язык, пытаемся сделать максимальное количество дел в минимальные сроки. А надо просто остановиться и спросить себя: зачем? Вот вы, Анастасия Александровна, лично вы давно смотрели на облака? Просто так, бесцельно?
— Даже и не помню когда…
— Вот, видите! А некоторые их и вовсе не замечают. Поверьте мне, главной проблемой XXI века будет проблема тишины. А самой тяжелой утратой — чувство настоящего времени. И драгоценной для человека станет возможность побыть одному.