Весьма любопытен один из них — № 793 от 18 августа 1952 года «О футбольной команде ЦДСА». В преамбуле говорится: «Отметить, что команда ЦДСА неудовлетворительно выступила на Олимпийских играх, проиграв матч югославам, чем нанесла серьезный ущерб престижу советского спорта и советского государства». Нет нужды еще раз подробно разъяснять, что на Олимпиаде выступала не команда ЦДСА, а сборная СССР, в основном составе которой играли лишь четыре армейца. Но как прикажете понимать слова «серьезный ущерб престижу... советского государства»? Не уверены, что автор этой формулировки — и. о. председателя Комитета Н. Н. Романов (если бы только о «престиже советского спорта» шла речь, то авторство можно было бы оставить за Романовым, хотя и в этом случае неясно, о каком престиже идет речь: советский спорт впервые вышел на олимпийскую арену и только- только начинал завоевывать международный. престиж). Она — жестокое обвинение, которое в сталинское время могло окончиться тюрьмой, лагерем, ссылкой. К счастью, дальше разгона «команды лейтенантов» не пошли.
Политическая суть приказа № 793 сомнений, надо полагать, не вызывает. Как не вызывает сомнений и особый настрой, которому подвергалась команда перед матчами с югославами. И в этом случае можно много дискутировать, когда и где были собрания, кто и когда зачитывал письмо (или телеграмму, послание) Сталина. Но не в этом в конце концов дело, а в словах Бориса Андреевича Аркадьева, которые он произнес перед своими близкими после того, как вернулся оттуда, куда его вызывали. А там ему сказали: «Лучше бы всю Олимпиаду проиграли, чем вы — югославам».
«Отношения между нашими странами в те годы складывались таким образом, что не приходится сомневаться в политическом характере матчей на Олимпиаде, — говорит много пишущий о спорте югославский журналист из газеты «Виесник» Бранко Влахович. — Если полистать югославские газеты того периода, то можно обнаружить немало любопытного в комментариях по тем знаменитым матчам. Первый из них, когда советской команде удалось при счете 1:5 забить четыре мяча, был назван «катастрофой, которую никто не мог предсказать». Второй матч, насколько я знаю, носил очень резкий, временами даже грубый характер. Мне трудно судить, отчего было так, но так было. Во всяком случае, повторная игра совсем не напоминала корректный поединок уважающих друг друга соперников.
Должен сказать, что трактовка событий в публикации «Точка разрыва» вызвала в Югославии интерес, чему во многом способствовал рассказ о событиях, непосредственно вроде бы матчей не касающихся, но на них повлиявших».
Заслуживает внимания и второй приказ — № 808, появившийся через две недели после первого. В нем конкретизируется «вина» отдельных футболистов, тренера.
Для чего необходимо рассказывать подробно о событиях почти сорокалетней давности? Совсем не для того, чтобы кого-то уколоть или обидеть, свести счеты, а для того только, чтобы подобное больше не повторилось.
Отдел футбола «Спортивных игр» (Журнал «Спортивные игры» №9, 1989 год.)
Доза точности, доза откровенности
Тема разгона футбольной команды ЦДСА в 1952 году, после Олимпиады в Хельсинки, по-прежнему интересна читателям, которые продолжают присылать письма с откликами на опубликованную в 1988 году нашим журналом документальную повесть «Точка разрыва». Появились и другие публикации в прессе, связанные с событиями почти сорокалетней давности.
Надо сказать, что и тогда, в начале 50-х годов, достаточно широко были известны причины, приведшие к расформированию славной армейской дружины. Писатель Варлам Шаламов, проведший в сталинских лагерях в общей сложности двадцать один год, в одном из своих рассказов — «Путешествие на Олу» — размышляет во время описания матча футболистов, который он видел в Магадане в те времена: «Не знаю, были ли среди участников жертвы знаменитой сталинской расправы с футболистами. Сталин вмешивался не только в литературу, в музыку, но и в футбол. Команду ЦСКА, лучшую команду страны, чемпиона тех лет, разогнали в 1952 году после проигрыша на Олимпиаде. И команда эта никогда не воскресла. Среди участников магаданского матча тех игроков не должно было быть».
Читал в нескольких апрельских номерах «Советского спорта» заметки А. Галинского «Тайна команды лейтенантов» и нахлынули воспоминания. Не могу забыть великолепную в первые послевоенные годы армейскую команду, незаслуженно расформированную в 52-м году. Многие ее игроки стали моими добрыми знакомыми, правда, когда они уже покинули футбольное поле. Довелось познакомиться и с их выдающимся тренером Б. Аркадьевым, а с легендарным В. Бобровым меня связывали, и я горжусь этим, долгие годы дружбы. Быть может, поэтому всякое, что пишется о команде лейтенантов, читаю с особым вниманием.