Вооружившись карабином, Пирцяко Хабиинкэ знал, что его никто не осудит за совершенный им поступок. Он не ограбил отца, который откочевал в Верхнюю тундру. Придет время, и он вернет карабин на место. Плохо оленеводу без ружья и карабина. Особенно трудно приходится в месяцы Большой Темноты и Отела. Волки тогда особенно наглеют.
Никогда Пирцяко Хабиинкэ не гонял оленей по одному следу, чтобы не выбивать ягель и траву. И, возвращаясь с Хальмер-Ю, пошел по незамятой траве и неразбитым ягельникам. Тундра с моховыми кочками и мягкой подстилкой, где земля пружинила под ногами, скоро кончилась. Перед грядой леса он вышел на песок. Ему надо возвращаться на родную землю. Забота о ней — его дело. Может быть, других это не заботит. А он понял советы отца. Старые люди уходят в Верхнюю тундру, а другие, новые ненцы, приходят на землю. Живет его Няколя. Родится еще один мальчишка. Им придется гонять стада оленей и каслать к самому холодному морю. И жить им еще долго-долго. Сыновья станут мужиками, и от них пойдут ребята. И они тоже будут гонять стада оленей. Им всегда будет нужна тундра с хорошими ягельниками, тайга со зверьем, реки с рыбой. Новые люди тоже пусть приходят. Их железный комар вернул его в родную тундру.
Глава четвертая
Размахивая неторопливо топором, Шибякин тесал бревно. Щепа не летела по сторонам, а тяжелым сколом вытягивалась у его ног. Неизвестно, куда ляжет потом толстая ель, переводом для избы или подымется слегой на крыше, но зря не пропадет. Иногда он тыльной стороной ладони смахивал пот со лба и позволял себе немного отдохнуть. Хитро прищуривал веки, стараясь взглянуть на себя чужими глазами.
Кто он на самом деле? Плотник или начальник экспедиции? Представил вдруг, какой случился бы переполох, если бы встретил сейчас его бывший заведующий кафедрой. Профессор, с трудом признав в нем своего студента, сказал бы недоуменно:
«Батенька, неужели я учил вас этому? Инструмент… топор не по моей части!»
«Сущая правда, — загудел бы он басом. — А опыт подсказывает, что надо обучать в институте, кроме знания основных предметов, еще плотницкому делу, сварке, ремонту тракторов и вездеходов, а также слесарному и печному мастерству. Стоит познакомить и с работой поваров! Экзамены принимать по названным предметам со всей строгостью!»
К своему удивлению, Шибякин не мог понять, почему вдруг вспомнил старого профессора. Он давно уже его не встречал, а в Тюмени познакомился с милой и обаятельной женщиной — Калерией Сергеевной Дудолатовой. Она прилетала из Москвы в группе ученых защищать начальника геологического управления — «папу Юру», а заодно и давние научные прогнозы Губкина. Нашлась группа «умников», которые предлагали свернуть в области поисковые работы как неперспективные. Доказывали, что нефти и газа за Уральским хребтом нет. А газовая скважина в Березове — чистая случайность.
Противникам Губкина не удалось выиграть бой. На выездной сессии Академии наук СССР в Тюмени была четко определена программа для бурения на всех перспективных площадях на нефть и газ. В их числе была названа и Уренгойская платформа.
Шибякин не спеша восстанавливал разговор с Калерией Сергеевной, которая, как он узнал позднее, оказалась ученицей Губкина. А тогда он заметил особое уважение ученых к немолодой женщине с седым пучком волос и открытым, простым лицом.
«Рада с вами познакомиться. Посчитаю большой удачей для себя, если вашей экспедиции удастся открыть: нефть или газ за Уренгойским валом, — будет доказана прозорливость Ивана Михайловича Губкина. Счастья вам и удач!»
Шибякин поплевал в ладони и вновь взялся за топор. Тесал он не по шнурку. Радовался, что выдерживал прямую линию и ни разу не залетел в сторону. «Вот так-то обстоят дела, товарищ инженер по бурению нефтяных и газовых скважин». Что ему до возможного удивления профессора из института! Своя голова на плечах. Привык работать, а не сидеть сложа руки или пролеживать бока. С детства не делил работу на свою и чужую. Преуспел во многих ремеслах, но не хвалился этим. С рабочими разговаривал просто, давая понять, что «лепить ему ваньку» не нужно. Диковинными названиями его не проймешь. Умеешь работать — покажи на деле.
Шибякин сам встретил прилетевшую из Надыма бригаду плотников с пилами и деревянными ящиками с инструментом. Бригадир в заячьем потертом треухе смотрел нагловато. Видно, привык ошарашивать своим нетерпением и мудреными словами.
«Начальник, рубить как будем? В крест или лапу? — смотрел не мигая, перекатывая папироску из угла в угол по губе. — В договор надо записать. Если в лапу рубить — одна цена с ряда, а в угол — другая!»