Прежде чем ответить, Баранов аккуратно поставил на столик стакан. Достал из кармана портсигар — Самарин разрешающе кивнул — и вытянул из него сигарету без фильтра: курево они уже лет шесть делали сами, благо папиросная бумага и табак на складах имелись. Полковник, не дожидаясь, пока гость закурит, протянул ему початую пачку болгарского «БТ»:
— Угощайся, Юрий Степанович, у нас пока еще есть. Персонал, к счастью, уж десяток лет не дымит — таковы правила, а вот мы травимся понемногу. Глупо, конечно, и так фон завышен, но, сам понимаешь… Короче, угощайся.
Баранов ухмыльнулся понимающе, но сигарету взял, с видимым удовольствием прикурив от протянутой бензиновой зажигалки. Умереть от рака легких или инфаркта он не боялся: слишком уж много поводов погибнуть было за последние два десятилетия. И арбалетные болты диких бредунов-пустотников, и пули организованных банд «охотников за хабаром» — да стоит ли вспоминать? Было — и было. Скольких он потерял, предпринимая редкие вылазки наверх, прежде чем пришло сообщение из Центра?
Самарин продолжил:
— Пожалуй, я пока не стану углубляться в ненужные технические подробности, не против? Вот и отлично. Если же кратко, мы не только открыли путь в параллельный мир, но и смогли там побывать. К сожалению, каждое новое открытие канала требует огромных энергозатрат, а с нашим реактором не особенно разгуляешься, так что количество этих самых визитов ограничилось четырьмя. Наш «котел» изначально должен был проработать сорок лет без перезарядки, но прошла всего половина срока, и он почти пуст. Энергии хватит лишь на одно, последнее раскрытие канала на Землю-2… - увидев удивление на лице собеседника, полковник пояснил. — Ну, мы условно назвали тот мир «Землей-два». Нужно ж было его хоть как-то обозначить, не террой же инкогнито!
— Да, я понял, понял, — нетерпеливо перебил Баранов, едва ли не против воли подавшись вперед и совершенно позабыв про сигарету. — Рассказывай дальше! Кстати, а почему вы раньше ни полусловом не оговорились о своем открытии? Ведь сеансы связи последнее время у нас были достаточно регулярными?
— А сам разве не догадаешься? — усмехнулся собеседник. И внезапно став серьезным, жестко закончил:
— Малейшая утечка грозила бы даже не проблемами, а полным и абсолютным крахом всего проекта. И знаешь, почему? Да потому, что мы сейчас единственные в этом долбаном, едва живом мире, кто может всё изменить. ВООБЩЕ ВСЁ. Понимаешь?
— Н-нет, — честно признался Юрий.
— А, ну да… — смущенно потупился тот. — Блин… Одичали мы тут, честно говоря! Я ж тебе ещё не все рассказал. Короче, слушай дальше. Оказалось, что открывая путь в параллельный мир, мы можем открывать его не только в пространстве, но и во времени. Ну, то есть, в определенном смысле мы все-таки выполнили свою первоначальную задачу. Даже с перевыполнением плана, так сказать. Правда, доступный нам временной промежуток жестко ограничен периодом с 1986 года по 2005 — это у нас сейчас девятнадцатый год Новой Эры, а у них — обычный две тысячи пятый год.
— Погоди, — Баранов торопливо затушил сигарету в пепельнице. — Ты хочешь сказать, что их мир…
— Ага, жив и продолжает жить. Плохо ли, хорошо, но продолжает. Когда у нас двадцать седьмого апреля рвануло по всем континентам, у них произошла локальная радиационная катастрофа на Чернобыльской атомной. На день раньше произошла, двадцать шестого. Но никакой Третьей Мировой не случилось, вот ведь как! Хотя до того наши истории практически тютелька в тютельку совпадали, даже фамилия последнего Генерального одна и та же оказалась. А тут вот разошлись. Собственно, мы так это и назвали — «точка расхождения». Ну, а дальше понятно. У нас хаос и сумерки мира, у них тотальная эвакуация из тридцатикилометровой зоны и героическая борьба с последствиями, кстати, вполне успешная. Мы отследили их историю за эти девятнадцать лет — довольно, таки, занимательно, товарищ полковник. Интересно, правда? Между прочим, к катастрофе привел некий вышедший из-под контроля эксперимент на четвертом энергоблоке АЭС, а у нас? Помнишь, о чем говорили сразу после Войны?
— Еще бы! Так, погоди, а почему ты сказал «последнего генерального»?
— Внимательный, молодец, — ухмыльнулся Андрей. — Заметил… Да потому, что СССР в их мире перестал существовать осенью девяносто первого года. Безо всякой ядерной войны, заметь.