— Не особенно впечатляет, правда? — осведомился Самарин, искоса наблюдая за выражением лица Баранова. — А зря. Именно отсюда и открывается путь в их мир. Хотел бы я знать, где он на самом деле расположен, но, боюсь, знание сиё не для наших скудных умов.
— А куда эти, гм, врата выходят-то? Ну, в смысле, на той стороне?
Собеседник усмехнулся:
— Честно говоря, товарищ полковник, думал, ты раньше спросишь. Но вопрос правильный, конечно. Мы можем открывать проход в любом временном промежутке между известными тебе датами, но вот относительно пространственной точки выхода мы весьма жестко регламентированы, так сказать. Спасибо хоть подобного нашему Центра в их мире не было, иначе возникли бы вовсе никому не нужные проблемы. Так что наши ребята выйдут просто на поверхности, примерно в паре километров от станции. Двадцать минут пешком…
— Ясно. Когда начинаем?
— Минут через, — полковник бросил взгляд на наручные часы, — двадцать. Витя, у тебя все готово?
— Так точно, Андрей Витальевич, все здесь, — майор кивнул на два металлических кейса-контейнера, стоявших возле него на полу. — Тут все данные, и на электронных носителях, и в бумаге. Два идентичных комплекта, как и договаривались.
— Хорошо… — рассеянно ответил Самарин, и Юрий Степанович неожиданно понял, что полковник волнуется. И не просто волнуется, но с трудом сдерживает себя. Что ж, его можно понять: девятнадцать лет, проведенных под землей, в агонизирующем мире, единственным действующим законом которого был закон выживания любой ценой, без малейшей надежды на будущее. И — последний, возможно, единственный шанс все изменить. Как там он говорил двое суток назад — «точка расхождения»? Сейчас в руках руководителя НИЦ была возможность ввести в обиход новый термин: «точка схождения». Если сегодня все удастся, их миры снова «сблизятся»; пойдут параллельными курсами, словно два похожих, как две капли воды, океанских лайнера. Приглядевшись чуть внимательнее, Баранов понял и еще кое-что: Самарин был — нет, не пьян, конечно, что вы! — но определенно слегка «выпимши».
— Вон, гляди, — полковник легонько ткнул задумавшегося товарища в бок. — Наши орлы. Группа, так сказать, спасения мира…
Юрий послушно повернул голову. «Группа спасения мира» включала десять человек. Пятеро в белых комбинезонах дежурной смены АЭС. Бахилы на ногах, скрывающие волосы шапочки, отблескивающие в свете люминесцентных ламп «карандаши» одноразовых дозиметров в нагрудных карманах. И пятеро спецназовцев группы обеспечения, одетых в темно-серые, почти черные костюмы с разгрузками, под завязку забитыми боекомплектами. Под руками бойцов болтались привычные «ксюши», они же АКС-74У, на поясе — кобуры с пистолетами, за спинами — небольшие ранцы. Шевронов на рукавах полковник рассмотреть не сумел, далековато. Рядом с ними крутилось несколько техников с какими-то непонятными приборами в руках.
— На самом деле, они все спецы по реактору, — пояснил полковник. — По крайней мере, на уровне его экстренной остановки. Просто, те, что в балахонах, могут его заглушить, так сказать, без лишнего шума и не привлекая ненужного внимания. А вот ежели не срастется, то пойдет силовой вариант. Ну, типа, захват, все дела… Да и какая разница? У нас и так, и так на всё про всё будет только два часа.
— Слушай, а как они внутрь-то проникнут? Там ведь, как минимум, три пояса охраны? Сначала ВОХРа на внешнем рубеже, а вот периметр, цеха и корпуса — внутренние войска охраняют?
— Да не бери в голову, — отмахнулся Самарин. — Я ж говорил, тут все проработано до мелочей. За внутренний периметр их по-любому пропустят, у нас тут тоже два варианта — дежурная смена или комиссия из штаба округа в связи с проводимым экспериментом. Знаешь, сколько мы всяких разных бумажек с печатями заготовили? На все случаи жизни, так сказать. А уж там? Должны ребята справиться, обязательно должны…
— Внимание! — раздался под потолком усиленный динамиками голос оператора. — Готовность пятнадцать минут. Прошу посторонних покинуть помещение.
— Это нас имеют в виду, — пояснил полковник. — А когда нас имеют, нужно побыстрее сматываться, — грубовато схохмил он. — Ладно, пошли, нам тут и на самом деле делать нечего, и так всё увидим. Витя, отдай ребятам документы и догоняй.