«– Профессор, несмотря на приближающееся утро в вашей системе, постарайтесь сосредоточиться, не перебивать меня и давать по возможности короткие и полные ответы на мои вопросы. При нашей последней встрече вы убеждали меня в том, что перемещение сферы в континууме не просто основано на других принципах, но и совершенно противоположно нашему пониманию движения. Наши корабли движутся в пространстве, а время всегда течет для них в одном направлении, быстрее или медленнее, это исходя из общей теории относительности и свойств пространства, в котором происходит разгон и торможение, и подпространства, в котором скорость всех объектов одинакова. «Сфера» же движется во времени и в двух из трех пространственных измерений, причем третье, пространственное измерение, для этого корабля, в этот момент, так же как и время для нас, движется так же только в одном направлении?
– Да, вроде смысл моих рассуждений передан верно…
– По этой причине при прибытии в точку – время назначения – «Сфере», так же как и нашему обычному кораблю, требуется торможение, по аналогии, или синхронизация с текущим потоком времени в нашем измерении?
– Да, только стоит отметить, что если торможение – это исключительно снижение относительной скорости, то темпоральная синхронизация может иметь как положительное, так и отрицательное ускорение.
– Спасибо за дополнение. Давайте рассмотрим практический пример возможных флуктуаций, построенных на этой теории. Два корабля, один наш, другой «Сфера», одновременно, но каждый своим способом движутся из точки «А» пространства в точку «Б» его же. Наш корабль совершает классический разгон и ныряет в подпространство, «Сфера» начинает разгон во времени, дальше мы можем только предполагать, что есть такое «подвремя». Выходя из подпространства, наш корабль начинает торможение в пространстве, а «Сфера» начинает синхронизироваться во времени. Так?
– Вы, молодой человек, постоянно упускаете из виду очень иногда важные детали: обычный корабль в процессе разгона и торможения, в соответствии с теорией вашего же авторитета господина Эйнштейна, движется во времени с отличной от инерционного наблюдателя скоростью, это ведь он первым упомянул об эффекте различной скорости старения близнецов. Так вот, в зависимости от свойств современного, я полагаю, военного корабля, его индивидуальное время будет отличаться от общепринятого как минимум на двадцать-тридцать часов. А «Сфера» прибудет в точку «Б» строго в заданное при постановке задачи перед ее стартом время.
– А если при старте координаты вообще не были установлены?
– Тогда и старта никакого не будет.
– А если «Сфера» выходит из подпространства в качестве груза?
Профессор сауо опустил маленькие ушки вниз (по-нашему «развесил уши») и крякнул. То есть сделал это в самом прямом смысле из всех возможных, издав кратковременный сдавленный гортанный звук.
– Думаю, что его создателям даже в голову, или что там у них было вместо нее, не могло прийти, что этот корабль будут использовать в качестве груза. Да он в нашем понимании и не весит-то ничего…
– Профессор…
– Ладно, ладно… Скорее всего, с точки зрения нашей трехкоординатной метрики, «Сфера» останется в месте выхода из подпространства, но будет синхронизирована в последнюю стабильную, то есть ту же скорость течения времени, что и до момента старта кораблей. А это значит, что…
– Что?..
– …что «груз» отстанет по времени от «буксира» как раз на релятивистскую временную поправку, а капитан буксира будет очень удивлен, прибыв в точку назначения пустым…
Все когда-то бывает в нашей жизни в первый раз. И вот теперь Хоаххин первый раз в жизни услышал от святого отца такую неприемлемую для его сана тираду на чисто русском диалекте, что даже не сразу понял, что так «разволновало» батюшку.
– Мать вашу, ядреный корень, охренели они все…
Только благодаря тому факту, что курьер из прыжка не вышел, а скорее выпрыгнул, как чистокровный арабский жеребец, выпущенные ему наперехват пять самонаводящихся плутониевых торпед, рассчитанных, впрочем, на более тяжелые и медленные боевые цели, сдетонировали друг о друга всего-то милях в двухстах за кормой корабля, изрядно подпалив ему хвостовую радарную решетку. Каплея так вдавило в компенсатор, что он готов был потом поклясться, что видел собственный позвоночник с плотно размазанными по нему внутренностями. Курьер менял вектора, словно пуля со смещенным центром тяжести, попавшая в силиконовый манекен. Батюшка, продолжая материться, был похож на бульдозер, машущий перед мерцающим от перегрузок голографическим пультом корабля огромным ковшом своего кулака, продолжая задавать траекторию выхода из-под перекрестного огня трех– и четырехлучевых орудий, бивших почти в упор.