Скай встревожилась.
— Я еду не домой, — поспешил объяснить Брайс. — У моего близкого друга есть ферма к западу от Кэрнса. На будущей неделе там состоятся ежегодные бега и праздник. Впечатляющее зрелище. Люди стекаются отовсюду, ночуют кто в палатках, кто где. Тебе это понравилось бы, Скай.
— Только не в палатке. Нет, Брайс. — Она ухватилась за первый попавшийся предлог, чтобы отказаться.
— Что ты! Мой Друг принимает гостей в своей усадьбе. Он огромный… то есть дом! И Джек всегда рад, если я привожу кого-нибудь.
Скай подавила вздох. Она предвидела такое развитие событий.
— Послушай, Брайс, с тобой было очень приятно провести время, но это все.
— Из-за Ника Хантера?
— Да, — призналась она.
— Он, наверное, спятил!
Скай устало улыбнулась.
— Я не менее виновата, чем он, но это… Так что поеду-ка я домой. А ты, по-моему… очень хороший. Когда появится та, единственная, она будет благодарить звезды за то, что встретила тебя. Правда, — искренне произнесла Скай.
— Все-таки тебе следует поехать со мной. Обещаю не приставать. Это может дать интересный материал для твоей книги. Там жарят на вертеле поросят и говяжьи бока, пекут лепешки из пресного теста, заваривают чай в котелке, готовят сказочные харчи.
Скай заинтересованно посмотрела на пего.
— И все так красочно, столько движения… Соревнуются в ловле быков, в колке дров, ставят шатер для кулачных боев… А я неплохо управляюсь с камерой. У меня есть для тебя прелестные кадры Хаггерстона.
Скай как раз остерегалась фотографий: в ее планы не входил иллюстрированный дневник пребывания на острове. Честно говоря, она и ноутбук прихватила, хотя не надеялась, что соберется с мыслями и напишет что-нибудь путное. Она нерешительно произнесла:
— Я… подумаю. Хотя…
— Я всегда держу слово, — с волнением сказал Брайс. — Но когда-нибудь, если перестанешь переживать из-за него… Ну как знать?
Спустя два дня она, еще не уверенная в том, что поступает разумно, летела с Брайсом Денвером. Их подвез друг Брайса, летевший в Уэйпу и готовый забрать их, когда двухдневный праздник закончится.
Примерно через час после приземления Скай поняла, что не просто поступила неразумно, а явно сошла с ума. Но не из-за Брайса. На ферме гостил Ник. Ник, притащивший с собой красотку.
Ей следовало догадаться уже тогда, когда Джек Этвуд с женой Салли подъехали на вездеходе к посадочной полосе. Салли, явно ошеломленная и одновременно встревоженная, спросила, не обозналась ли она.
Брайс заверил ее, что это действительно Скай Белмонт и что она предпочитает избегать шумихи.
Джек тепло приветствовал ее и сказал:
— Нет, конечно, ни в коем случае. Добро пожаловать, Скай. Мы очень рады, но… Ну, ладно. — Он растерянно замолчал, а потом предложил всем укрыться в машине от палящего солнца.
По дороге к усадьбе они объехали ипподром, вокруг которого раскинулся палаточный городок прибывших на двухдневные соревнования.
Джек рассказал, что в Маунт-Грегори эти соревнования проводились еще во времена его деда и стали незыблемой местной традицией.
Скай с интересом разглядывала людей, явно приехавших из глубинки, лошадей, всматривалась в краски, в пыль, любовалась маленькими старинными двухъярусными трибунами. Это идеально подошло бы для ее книги, сказала она Этвудам, если они не возражают против того, чтобы она написала о Маунт-Грегори. По дороге все оживленно беседовали, и Скай по крайней мере не обратила внимания на то, как сердце ее екнуло.
Она вспомнила об этом позже, поднимаясь по пологой лестнице на веранду, опоясывающую большой старинный дом. За длинным столом, накрытым для послеобеденного чая, сидели две парочки.
Она остолбенела, узнав одного из мужчин, расположившегося рядом с прелестной девушкой примерно ее возраста, обладательницей потрясающей фигуры и длинных темных волос, откровенно фамильярно державшей его за руку. Салли громко вздохнула. Брайс споткнулся. Джек, надеясь смягчить неловкость, поступил так, что стало еще хуже, и позднее, перед женой, обозвал себя Последним идиотом.
— Скай, — с воодушевлением произнес он, — наверняка ты этого типа знаешь лучше нас!
Скай на мгновение прикрыла глаза. Нет, ей не мерещится. Ник собственной персоной, в замшевых брюках цвета хаки, красно-белой клетчатой рубашке и сапогах. На лице — никаких эмоций.
Это выражение тут же исчезло, и он одарил ехидно-насмешливым взглядом Джека Этвуда, а потом почти с жалостью обратился к Скай.
— Ну, вот, — пробормотал он. — Я уехал из города, потому что все считают меня мерзавцем, и надеялся спрятаться здесь. Извини, Скай, я не знал, что ты дружишь с Этвудами.