- Все это время мне приходилось мучить себя вместо окружающих. Бесконечная боль и ничего постороннего - вот чем было наше перемирие для меня. Эти рамки, в которые ты меня загнал. Я чувствовал, что уже не могу так больше. И теперь, наконец, я вновь свободен. Теперь снова свободно могу удовлетворять себя. Я счастлив как никогда, - своим безжизненным мертвым голосом громко и четко говорил Ортопс, медленно глубоко вдыхая и от предвкушения чего-то прекрасного (в его понимании) сладостно закрывая глаза. - Ты говоришь, что я остался один на один со своим безумием? Нет, я от него спасся.
- Признаться честно, где-то внутри я думал, что тебя можно спасти, что в тебе еще есть что-то светлое. Но нет, ты уже давно не человек.
- Я никогда им и не был.
- Значит, наш поединок закончен, ты победил, - уже с какой-то легкостью признал Фросрей, Ортопс не сводя с него своего безумного злобного взгляда, зааплодировал этим словам. - Да, как-то глупо все получилось, глупо для меня. Раз уж для меня все кончено, и делать мне на этом свете больше нечего, то, что мне мешает снова причинить тебе боль? Напоследок? - Фросрей демонстративно блеснув лезвием своего клинка, растворился, перейдя в сумеречное пространство.
Ликование быстро испарилось, сменившись неподдельным ужасом на лице Ортопса. Оглядываясь по сторонам, не зная, откуда ждать удара, он попятился назад. С явным нежеланием и даже страхом схватившись обеими руками за углубление в районе груди, дернув со всех сил, разломав покров своего красного стекла осыпавшегося осколками, он взвыл от боли. Из трещины в груди вырвалось облако красной газообразной материи, обвившее его, в то время как покрывающие тело наросты похожие на красное стекло стали увеличиваться в размерах поглотив его целиком. Он превратился во что-то жуткое красное и на первый взгляд бесформенное.
Образующая тело стеклообразная материя стала темной, не было никаких проблесков зажатого где-то там внутри немощного тела Ортопса. Стеклянный великан - как называл это существо Фросрей. Он был подобен сторожевому псу, пробудившемуся только чтобы устранить опасность угрожающую основной личности. В высоту это существо было около четырех - пяти метров, его голову покрывал огромный выпирающий на затылке уплотненный панцирь. На треугольной маске образующей лицо глазные яблоки из того же бронированного стекла что и все тело, в центре которых имелись черные хрусталики зрачков. Поскольку рот отсутствовал, это существо в основном молчало. Издавая только тяжелые долгие вдохи-выдохи через прорези похожие на жабры в районе лопаток на спине. Броня великана с головы до ног была иссечена переплетениями черных линий образующих абстрактные узоры. Было в его образе что-то сюрреалистичное, непропорциональное. Из всего тела, в особенности из спины, торчали странные отростки, наросты, будто несформированные щупальца или застывшие брызги. Строение тела как у человека, однако, одна рука была больше и имела три пальца. За спиной имелись огромные подобия крыльев, но летать это существо не умело. Сложенные за спиной будто крылья, отростки, использовались им как дополнительные листы "стеклянной" брони, в случае необходимости способной обвернуть его тело.
Огромная красная махина, встретившись со старым ненавистным врагом, напряженно замерла. "Эй, ты выродок!" - откуда-то сбоку издалека крикнул маг, дополнительно пустив молниевый шар в огромного монстра, просто так чтобы разозлить его. Стеклянный великан, как обычно снося все на своем пути, бросился как пес, сорвавшийся с цепи. Маг исчез, перейдя в сумерки, красный гигант врезался в землю и кубарем прокатился по ней, влетев в горящий дом. Фросрей снова и снова возникая в разных местах, дразня эту дикую неосознанную тварь, исчезая у нее буквально из-под носа, привычно приводил это существо в бешенство. Красный гигант, быстро рассвирепев, гоняясь за магом издавая протяжные неописуемые стоны, разнес множество каркасов оставшихся от сгоревших домов уничтоженного городка. Голос Ортопса звучащий из его груди пел колыбельную, пытаясь хоть немного успокоить этого взбесившегося гиганта. И вот, как и до этого, вопреки успокаивающей колыбели Ортопса огромная непонятная тварь, не сумев поймать мага, разрываясь от кипящей внутри злости, издала протяжный мучительный стон. Его стеклянная броня начала растекаться, испаряться красной газообразной материей. Это его безумное клокочущее в черной душе зло не получая удовлетворения стало изнутри разрушать его самого. Маг снова возник неподалеку среди клубов дыма, огромная тварь, болезненно мыча, бросилась за ним, провалившись в подземный этаж одного из сгоревших домов. Жалобно заскулив огромный распадающийся на глазах гигант, вырвавшись из огня, бросился бежать, громко топая огромными тяжелыми лапами. Маг, возникая у него на пути, нанося удары, без труда своим клинком разрезал его разваливающееся красное стекло, клоки которого разлетались пеплом. Тварь, из последних сил разогнавшись, взмыла в воздух и растворилась в ночной темноте. Старый маг вышел из сумерек, про себя попрощавшись со своим единственным фактически другом, которого ему подарила безумная жизнь.
Артэоны изрядно поднапрягшись, все же сумели замолчать произошедшее в маленьком неприметном городке, минувшей ночью ставшем местом схватки мага и Ортопса. Из показаний чудом выживших очевидцев, слушая безумные бредни о призраке, возникающем из дыма, артэонские военные следователи понимали, кто устроил бойню. Тем более несколько человек не в силах верить своим глазам, смирившись с тяжелой реальностью, открыто говорили о том, что это защитник и покровитель Эвалты маг Фросрей устроил пожар и принялся убивать людей в расползающихся клубах дыма. Чтобы пока избежать тяжелых последствий, жуткую правду было решено от толпы скрыть.
Красавица Злата, названная в честь прабабки, солнечным днем шла по армидейским улицам к своей теплице, в которой на общественных началах, фактически для своей души выращивала разнообразные цветы. Уже по отработанному сценарию маг сначала возник в переулке. При виде нее на его сердце устало встрепенулась старая рана. Возникнув на крыше дома, с высоты он наблюдал ее несколько минут, просто наслаждаясь. Это было похоже на мазохизм, потому как отдавалось самой настоящей болью, однако возможность увидеть эту красоту перевешивала все. Появившись за большой витриной одного из кафе, закрытый шторой, пока она проходила мимо, он разглядел ее во всех подробностях. Она укоротила волосы, подровняла кончики, сегодня почему-то надела джинсы, проигнорировав положенный плащ. Все эти новые подробности ее обычной жизни вызывали у мага теплую улыбку.
Работая в ботаническом саду в центре города, она разговаривала с цветами как с живыми, бережно рассаживая их по горшкам. Старый маг возник у нее за спиной. Пока он набирался смелости, она его заметила, безумно испугавшись едва ли не взвизгнув. Обреченно посмотрев на нее, он только тяжело вздохнул.
- Я... это... - заготовив целую речь, желая излить ей свою мучающуюся душу, рассказать обо всем на деле он не мог выдавить и слова. Кажущаяся оправданной в теории на деле эта идея оказалась диким бредом. Он возненавидел себя за то, что вломился сюда. Она же наоборот, набравшись смелости, приготовилась к серьезному разговору. В ее глазах он был не только Фросреем Хранителем Армидеи. О своем тайном наблюдателе, который думал, что остается незаметным она уже давно знала. Она отряхнула фартук, сняла перчатки. Совсем его не боясь, подсознательно ощущая свою пожизненную с ним близость, глазами полными сочувствия она говорила: "давай просто начни".