Тард, чудом выживший в ночной схватке с монстром, с многочисленными переломами, перемотанный бинтами, накаченный целебными зельями, лежал на койке в военном госпитале. Выспавшись на сто рядов, он смотрел в потолок.
- Эй! Псс! - услышал он из-за приоткрытой двери в палату.
В коридоре не осмеливаясь войти, с лицом нашкодившего котенка стоял отец. Тард не злился, не скрипел зубами, ему уже было все равно.
- Уйди.
- Что все так плохо? - спросил Крегер.
- А ты сам будто не видел, - отвернулся к стене Тард.
- Что с тобой случилось? Это дракон?
- Нет, оборотень в ночном лесу.
- Главное ты выжил, - Крегер вошел в палату, Тард не хотел его замечать. - Тард ну прости. Будто ты сам никогда не совершал ошибок!
- Совершать ошибки и жалеть об этом это одно, вести себя как полный придурок это совсем другое! Не у меня прощение проси. А вон у них - у тех людей, что наблюдают за тем как из-под завалов достают их друзей и знакомых.
- Я виноват. Я дебил, кретин, полный придурок. Ну, прости! - не отставал отец.
- Ты такое натворил. Столько людей погибло, а ты переживаешь только потому, что я тобой недоволен. Ты что совсем!
- Ну, Тардик, ну солнышко, прекращай, - начал придуриваться Крегер, подойдя и погладив по голове как маленького отвернувшегося к стене сына.
- Отвали! - замотанный в бинты тяжело засмеялся Тард. - Господи за что мне все это!?
- А они в курсе вообще, что это я дракона наслал. Как они настроены. Мне как подаваться в бега или как? - иронизировал Крегер.
- Значит, как творить безумие, идти на дикие авантюры это ты горазд, а вот отвечать боишься?!
- Я же человек.
- Сказал бы я тебе кто ты. Хочешь, чтобы я простил тебя? Ладно...
- Уже простил!?
- Не я должен тебя судить, а они. Ты должен предстать перед трибуналом. Ответить перед солдатами, перед беженцами, перед Армидеей. Если ты честно получишь по заслугам, я тебя прощу.
- Ладно, можешь не прощать.
- Нет, отец, ты ответишь за свой поступок. Ты должен получить наказание и осознать свою вину в полной мере, чтобы больше подобного не совершать, - своей серьезностью Тард напугал его.
- Где мой настоящий адекватный сын. Что это за моралист-уродец передо мной!?
- Ты не оставил мне выбора.
- Значит, решил сдать меня. С потрохами. Меня? Своего отца!
- Прости, но в этом случае мне придется побыть уродом.
- Хоть представляешь, что со мной будет? Что они со мной сделают? - старался выглядеть жалобно Крегер.
- Представляю. Ты это заслужил. И ты ответишь за свой поступок, даже если мне придется заставить тебя силой.
- Заставишь силой? Ты же прикован к кровати! Не смеши меня инвалид. Да и это. Я же хотел как лучше. Я действовал исходя из желания всех спасти...
- Понимаю папа. Но на фоне результата это не имеет значения, - стоял на своем Тард. Отец сдался, замолчал и повесил голову.
Спустя пару дней, когда Тард встал на ноги, в зале совещаний армидейских министров собралась куча генералов осуществляющих управление переведенным на военное положение городом. Крегер просидевший в камере изолятора больше суток, с наручниками на руках, стоял перед ними с опущенной головой. Старый безумный маг изменился значительно. Только молчал, с лица, из глаз исчезла его безумная усмешка, он был полностью серьезен.
Недовольные общим положением вещей генералы, уставшие от всего этого кризиса, собрались решать дальнейшую судьбу Крегера на общем совете. Тард ненавидящий себя за сдачу отца с потрохами, считающий себя предателем сидя среди генералов, опустил голову также как отец. По закону за содеянное Крегера следовало передать высшим белым магам. Начались своего рода дебаты, некоторые старые служаки, озлобившиеся из-за причиненных драконом разрушений, собирались избавиться от безумного мага, другие более адекватные приводя разумные доводы, говорили о том, что Кререр последний белый маг в Преферии как бы дико это не звучало. Называли его последней надеждой, говорили о том, что он исходил из желания блага, вопреки конечному результату.
- Вы что тут устроили старые безумцы? - в наступившей тишине заговорил сидящий за дальним концом стола молодой Касмий. - Что хотел сделать наш "светлый маг"? Желая спасти нас от чудовища, он попытался использовать дракона, но тот оказался коварен и в качестве мести за причиненные неудобства разнес центр города, также напрямую или косвенно убив пару тысяч человек? Вы только вслушайтесь в сказанное. Это же просто какая-то черная шутка, - нагло он смотрел на окружающих старых служак. - Вся суть проблематичности сложившейся ситуации в том, что наш светлый маг и защитник полный идиот...
- Спасибо Касмий - сказал Крегер. Для него слова этого мальчишки были чем-то сродни понимания.
- Это не преступление, а какая-то глупость. Он же хотел как лучше, но получилось как всегда. Не надо сидеть здесь с умными лицами и обсуждать всю эту... нелепость. Это же всем нам известный Крегер, остановимся на том, что он хотел как лучше.
Вопреки тому, что чудовище не давало о себе знать вот уже несколько дней, никаких реальных фактов подтверждающих его уничтожения не было. Поэтому вечером ряды солдат, как и обычно, выстроились на внешней стене города. Пепелище Аламфисова леса все еще продолжало источать клубы черного дыма. Сквозь нависшее над окрестностями дымное облако пробивалась полная луна. Вопреки всему откуда-то из глубины выгоревшей пустоши раздался затяжной разрушающий все надежды вой. Крегеру оставалось только приложиться к своей волшебной фляжке. Надежда на уничтожение оборотня, оправдывающая причиненные разрушения была единственным, что спасало его от безысходности. Теперь все оказалось зря.
ДИКИЙ ЮГ
Где-то в глуши северных лесов лежа в густой траве Рэвул, закрылся руками от света солнца. Мокрый от холодного пота он изнемогал от чудовищной боли ломящей все тело. Стоял погожий солнечный день. Жизнь вокруг в летнюю пору била ключом. Под щебетание птиц с цветка на цветок неспешно порхали бабочки. В окружающей живой атмосфере чем-то черным и чужим казался он измученный непрекращающейся ломкой. Цикл полной луны был периодом активизации Тьмы, всех жутких ее порождений, однако к темной энергии, разливающейся в эти ночи, нужно было привыкнуть. Первое полнолуние для каждого новоиспеченного порождения Тьмы было периодом привыкания, отзывающимся невероятной болью. Тело буквально разрывалось от прилива силы, которую пока было неспособно принять.
Ночью, когда всходила полная луна, в потоках ее света Рэвула, будто разрывало на части. С рассветом становилось легче. К полудню оставалась только боль в голове и недомогание. И так на протяжении нескольких суток. Приходя в себя, в течение дня Рэвул слонялся по лесу как призрак, бежать было некуда, от кошмара первой полной луны было не скрыться. Изможденное сознание, не ведавшее покоя, пытаясь укрыться от жуткой боли увязало в галлюцинациях. Сон и реальность путались в голове. Он, то беседовал с Рурханом, то выслушивал упреки от мертвого отца. Ему виделись места, в которых он никогда не был, люди которых он не знал. Он будто видел чьи-то чужие воспоминания.
Дождь лил как из ведра. Прошло уже две ночи после полной луны, боль полностью утихала, возвращались окружающие звуки и цвета. Едва он начал дышать полной грудью объявились сопровождающие его призраки. Черными тенями они окружили его сидящего на земле посреди леса, мертвым шепотом в голове велев следовать на юг. Черная рука коснулась его головы, и он увидел подробный маршрут и конечный пункт назначения. С их слов там все начатое должно прийти к логичному финалу. Если он не пойдет туда сам, то пробудится чудовище, спящее внутри, и унесет его туда. Не идя наперекор этому злу, не желая новой боли бледный, измученный, босоногий, в своих проклятых черных лохмотьях, на трясущихся ногах он побрел в южном направлении.
Не успел он пройти и сотни метров, как где-то сбоку совсем рядом раздался громкий треск - сухая сосна, заваленная кем-то, свалилась на землю. Следом раздалось свирепое рычание. Слепой медведь, стоял на заваленной сосне, носом хватая воздух, пытаясь разобрать, кто попался ему на пути. На фоне всего с ним происходящего он с наплевательским выражением лица остановился и дал медведю полную свободу. Огромный хищник одна только голова, которого была с половину Рэвула, аккуратно приблизился и понюхал гостя своих владений. Что-то ужасное зашевелилось внутри Рэвула. Его глаза стали волчьими, откуда-то изнутри него раздалось свирепое рычание. Медведь, почувствовав зло, которое он несет в себе, резко отскочил назад, заскулил и, не оглядываясь, убежал. Проявив себя, чудовище, спящее внутри, уже не могло утихнуть. Начался мучительный процесс трансформации. Черные лохмотья перетекли в черную шкуру, ноги выломались по-волчьи, тело, вытягиваясь, стало быстро увеличиваться в размерах, вопреки дневному свету, он превратился в монстра...