По периметру базу окружает сетчатый забор, обвитый колючей проволокой, за ним несколько квадратных километров, на которых располагались так называемые беженцы и солдаты якобы охраняющие их. Военный контингент располагался в крепости, возвышающейся в центре тянущегося на километры самого настоящего города из палаток, где по идее должны временно проживать спасающиеся от преследования несчастные люди. Ворота военной базы днем были открыты настежь, потому как прижившиеся здесь аборигены, не прекращая, туда-сюда гоняли свой скот. По периметру ограждения, как и положено, возвышались дозорные вышки, вот только дежурящие на них арбалетчики при появлении двух приближающихся чужаков, удовлетворившись дружественным цветом брони Кэйбла, никак не отреагировали. Безо всяких проблем они подошли к открытым воротам и прошли внутрь. Кэйбл переговорил с каким-то офицером, дежурящим сегодня у ворот и они спокойно двинулись дальше. Военную базу нужно было продолжать маскировать под миротворческую миссию, финансирование продолжало выделяться, всем зарегистрированным в качестве беженцев предоставлялось трехразовое питание. Поэтому несмотря на изменение обстановки вокруг, вчерашние беженцы привыкшие к жизни на артэонских харчах, под защитой артэонских солдат, несмотря на то что сегодня им уже ничего не угрожает никуда не собирались уходить, просто прижившись здесь. Шагая по палаточному городку, растянувшемуся на километры, Кэйбл не переставал удивляться здешней запущенности, нелепости увиденного. Некоторые палатки были дополнительно утеплены, оборудованы дополнительными печами, разграничены внутри стенами, в общем, превращены в полноценные жилища годные для постоянного проживания. Многие так называемые беженцы жили полноценными семьями, занимая по нескольку палаток. Повсюду разгуливал различный домашний скот, во всех свободных местах между палатками, за ними были натыканы грядки. Солдат, которые должны были своими патрулями обеспечивать здесь порядок, из-за накрапывающего дождя нигде видно не было.
На пустыре посреди нескончаемых рядов палаток на одной стороне дымили полевые кухни готовящие ужин на целый сектор палаточного городка, а это свыше тысячи человек. На другой вопреки дождю гоняли футбол отдыхающие солдаты. Рэвул был, мягко говоря, удивлен, разглядев, что вместо меча они используют подсушенную человеческую голову.
Наконец они подошли к каменной крепости, в которой располагались солдаты СБК. Крепость от палаточного городка отделялась глубоким рвом и грозно возвышающейся стеной, с рядами лучников наверху. Договорившись со здешним караулом, убедив их в том, что он знаком со здешними генералами Кэйбл, один зашел за тяжелые ворота. Рэвул присев у одной из окраинных палаток прождал его пару часов. Поговорив со знакомыми командирами, наглотавшись виски, разведав обстановку на предполагаемом маршруте, Кэйбл вернулся с целым рюкзаком всяких походных деликатесов.
- Мертвый город Айзен. Место куда ты идешь, - объяснил он Рэвулу. - Как я и думал нам лучше пройти туда через Синий лес и Красную гору. Это далеко, придется сделать большой крюк, но выбора нет. Вдоль западной границы степей пролегает что-то вроде линии фронта между Ладгарской Империей и Грионским союзом. Там все укреплено, группы дозорных бродят одна за другой, нам там не пройти. Синий лес - единственная брешь.
До конца дня они брели в южном направлении, вечером найдя подходящий небольшой лесок, развели нормальный костер, согрелись, отдохнули, наелись всякой всячины из рюкзака, который на себе тащил Кэйбл. "Связь с жизнью нужно поддерживать, таким как мы с тобой, нужно уподобляться людям. Особенно здесь, вдали от дома, хрен знает где", - жуя солдатскую рисовую кашу с мясом прямо из вскрытой ножом банки, пояснил Кэйбл. Рэвул жуя какие-то шоколадные батончики, согласно кивал.
Только в середине следующего дня они дошли до синих просторов на горизонте. Этот необычный лес в прямом смысле слова был весь синего цвета. Синие сосны, синяя хвоя, синие стволы, разнообразные лиственные деревья, трава, камни, земля под ногами, все синего цвета. Со слов Кэйбла это "синие недоразумение" было детищем темного мага Ломэя получившего прозвище Художник. Этот маг считал себя не темным, а свободным, он постоянно пытался реализовать свой потенциал, подарив этому миру что-то необычное, как-то его скрасив. Творил как настоящий художник вот только его холстом был окружающий мир. Создавал различных причудливых животных, просто так, ради "великого искусства". Зачастую его живые произведения искусства оказывались немощными неспособными жить обреченными на смерть и страдания существами. Но главное внешне они выглядели великолепно. Например, розовые коровы с кожей подобной шелку и павлиньими хвостами, маленькие разноцветные слоны с крылышками как у бабочек. Маг Ломэй был, очевидно, психически нездоров и вся проблема заключалась в том, что он был безумцем наделенным магией. Апогеем его безумного преображения мира стали Синий лес - полностью окрашенный в успокаивающий этого мага цвет. И Красная гора - возвышающаяся в центре леса скала, ставшая ярко красной переливающейся на солнце блестками. Артэоны признали этого безумного мага террористом угрожающим всему живому, после он официально был ликвидирован. Говорят на самом деле артэоны так и не смогли убить его, несколько их попыток провалились. Отразив все посягательства на свою жизнь, безумный маг Ломэй сам покончил с собой, как и всякий Художник, не встретивший понимания, разочарованный в окружающем жестоком мире. Так или иначе, Ломэя уже несколько десятков лет как нет, его замок в красной горе пуст и заброшен, а причудливые лес и гора, окрашенные им еще стоят и, наверное, где-то еще живы животные, которых изуродовал этот смертный ум, наделенный непростительной для него силой.
- Безумные маги, безумный мир, - издали глядя на Синий лес, сказал Кэйбл.
- Я бы сказал безумные люди, - Рэвул.
- Да разницы никакой.
На сегодняшний день как пояснил Кэйбл, после смерти Ломэя заброшенный всеми Синий лес облюбовали иные твари, именуемые кролонгами. Иноморфические расы делились на светлых - то есть не представляющих потенциальной опасности, с которыми можно нормально уживаться и темных - тех, что в своей природе всегда стремились к разрушению, твари с которыми нельзя было ужиться миром. Кролонги по-другому крысолюди относились к числу темных иноморфических рас. Внешне мужские особи этих тварей представляли собой хлипких немощных человекоподобных крыс ростом со среднего человека. Подобно животным, от которых произошли, эти твари объедали, поглощали и опустошали все территории, на которых селились. Несмотря на свою ужасную природу, они были не так уж и опасны. Мужские особи хилые и слабые, убить что-то крупное, того же человека могли только огромной стаей. Настоящую опасность представляли немногочисленные самки, но эти крупные средним весом в пару тон, вдоль спины покрытые складчатым толстым панцирем, дикие жуткие крысы не покидали своих логов, не охотились сами, занимались лишь выведением потомства. Их кормили обремененные на это инстинктами самцы те самые хлипкие и немощные, способные на что-то только стаей. Как правило люди не испытывали проблем с кролонгами. Главное было пробраться в логово, убить или прогнать самку.