- Добыча, а что же еще? Нарушители такие же, как и вы, только без золотой пластины и дружественной брони, - пояснил сидящий напротив них старый радгар. С черной с вкраплениями седины шерстью, длинной гривой сплетенной в косички, в основном поглядывая на Рэвула, заметно всем происходящим недовольного.
- И какова будет их дальнейшая участь? Почему их просто не убить, трупы развесив на деревьях на окраине своих холмов, как обычно? - выпивая чай, как бы между делом спросил Кэйбл.
- Уж прости путник, но ты сам задал этот вопрос, - улыбнулся старый радгар. - Человечина уж слишком деликатесное мясо, которое слишком редко забредает в наши края! - едва успел договорить старый пес как все они заржали в один голос. Смех огромных говорящих собак походил на хоровое сумасбродное гавканье. - Утащим их домой. Обещаю, их мясо ляжет на королевский стол! - окружающие псы снова заржали.
- Хорошо, что мы не люди, - глядя на Рэвула ожидая его реакции, сказал Кэйбл. В ответ Рэвул недовольно опустил глаза. - Съешь что-нибудь, не зли добродушных хозяев, - он пододвинул к Рэвулу тарелку с мясом.
- Только примитивное обоняние делит запахи на вонь и ароматы. В действительности все запахи сложны и уникальны, - заговорил какой-то пес с плоской как у пекинеса мордой сидящий сбоку.
- Типа вы спокойно дерьмо нюхаете, несмотря на то, что вроде как разумны и нас к этому подталкиваете? - фактически рискнув своей жизнью, не удержавшись, пошутил Кэйбл. Но его пронесло. После секундной паузы окружающие полузвери заржали, восприняв это как шутку.
- Да нет. Это к вопросу о запахах. Артэоны не пахнут, как какие-то пустышки. Эти якобы ароматы, что источают ваши тела вместо положенного запаха это ничто, что-то... безвкусное, ненастоящее, не дающее никакого эффекта, - снова заговорил старый Кобор. - И если судить по запаху, то артэон здесь только ты СБКашник. Твой спутник не человек не спорю, но пахнет он как-то особенно, не так как ты.
- Он номак из Мерзлого леса, слышали, может о таких? Я тайком переправляю его в Ладгарскую Империю. Оказавшись в ваших краях, выбирая между Игольчатым лесом и вашими холмами, мы решили выбрать последнее, - отвечал Кэйбл. - Кстати, произошедшее в Игольчатом лесу вас не пугает, не коснулось вас?
- "Иглария" так называлась та ваша военная база. То, что ее не стало это только во благо для нас. Эти ваши миротворцы у нас под боком постоянно давили на нас, заставляли соблюдать какие-то правила, дикарей соседствующих с нами трогать запрещали. А теперь их всех нет, наши земли снова наши. Это ваше живое оружие, эти выращенные вами твари, которые разбрелись по лесу они дальше своей территории не выходят, в наши холмы не лезут. И говорят что за наше молчание обо всем случившемся, ведь все это, начиная от базы, заканчивая этими вашими тварями, что там хранились, было незаконно. Ваше правительство еще долго будет нас всем необходимым снабжать бесплатно, - с улыбкой говорил старый радгар.
- Знаете... - воспользовавшись паузой тишины, подал голос Рэвул. - Вы же вроде разумные, но вот смотрю я на вас...
- Рэвул! - остановил его Кэйбл.
- И видишь безумных животных, - закончил за Рэвула фразу старый радгар. Этому огромному зверолюду уже давно хотелось выслушать недовольство заметно накопившееся в Рэвуле. - Потому что мы и есть животные и даже не отрицаем этого. Мы не так разумны как вы люди, и, слава богу. У нас не хватает мозгов, мы не можем обезумить настолько, чтобы начать обманывать друг друга, лицемерить, пронизывая этим дерьмом все свое общество. Мы остаемся непохожими на вас людишек, и я не вижу в этом ничего плохого. Мы как жили стаей, так и живем, все как одно целое, да не идеально, далеко неразумно, но зато проблема каждого из нас это проблема всего племени, всего рода и наоборот. - Пока старый Кобор говорил где-то на заднем плане стали слышны крики и стоны пленников. Что-то закричав на своем языке, они принялись рыдать, видимо попытались докричаться до Кэйбла и Рэвула, хотя, скорее всего у них просто сдали нервы. Молодой охотник из числа Коборов, взяв палку, отправился к клетке. Послышались звуки ударов сквозь прутья решетки, стоны и плачь людей, животное рычание и дикий крик разозленного Кобора. Кэйбл закрыв глаза, напряженно задышал, с трудом сдерживая свой гнев, в то время как Рэвул пристально смотрел на него, ожидая его реакции. - Видишь чужак, - обращаясь к Рэвулу, заговорил старый Кобор. - В этом наше с вами отличие. Лично я бы предпочел умереть, чем дать в обиду своего собрата. А вам людям и всяким продолжениям рода людского друга на друга наплевать, поэтому вы слабы.
- Рэвул... - посмотрев на него, сказал Кэйбл. - Как ты хочешь, чтобы все это закончилось? Давай, ты несешь в себе силу, тебе решать.
- Я... - после того как на него переложили ответственность Рэвул растерялся. Коборы следили за этой парочкой, улыбаясь, ожидая, когда у них сдадут нервы. - Давай просто уйдем. Нам пора... - все, что спустя паузу в несколько секунд сумел выдать он. Не желая конфликта, смерти Кэйбла, пробуждения чудовища, не зная как быть, внутри сгорая, он торопился быстрее сбежать.
Ночью за холмом в нескольких километрах от стоянки Коборов они сидели уже у своего костра. Оба после произошедшего мрачные, неразговорчивые, ненавидящие себя.
- Они правы, эти твари. Хотя нет, твари тут мы - люди и все от них производные. Нам друг на друга наплевать, и в этом наша слабость, - не выдержав, высказался Рэвул.
- Не надо нести чушь, - строго сказал Кэйбл. - Думаешь, мне было сложно наброситься на эту тварь, сдохнуть конечно, но бошку этому старому Кобору срубить? А тебе просто спровоцировать конфликт, дав убить себя, а после очнуться чудовищем? Еще проще даже чем мне. Сейчас у нас с тобой есть задача, которую нужно выполнить, поэтому мы не имеем права совершать всякие глупости. В этом думаю наше с ними отличие. Мы живем не стаей, мы свободны в своих поступках. Поступаем исходя из своей выгоды и шкурнических интересов. Воздерживаемся от эмоций там, где это необходимо. Это и есть разумность - возможность быть самостоятельным индивидом наплевав на остальных.
Перевалив через последний холм, пройдя через километры болот, они оказались в редком лиственном лесу, пестрящем полянами, лишенными деревьев дикими полями. Это была территория народа Торфов - множества мелких полудиких людских племен слывущих хорошими коневодами. Их всадникам лучше было не попадаться. Издали увидев поднимающиеся в небо столбы черного дыма явно не от пожара, Кэйбл остановился. Оставив Рэвула вместе с вещами в небольшом сокрытом деревьями овраге, он двинулся на разведку.
Следуя в сторону, откуда исходил дым Кэйбл, сам не ожидая, в небольшой низине со всех сторон укрытой деревьями обнаружил огромный военный лагерь. Воины обитавшего в этих местах дикого народа работали не покладая рук. Тащили распиленные деревья, городили защитные стены, маленькие башенки. Они возводили крепость. Повсюду вдоль здешнего периметра разгуливали десятки часовых в кожаных доспехах, с короткими мечами и круглыми щитами. "Но ведь эти территории нейтральны", - прячась за деревьями, изучал военный лагерь Кэйбл, приходя в замешательство от того что видит. Немного поразмыслив, он догадался, что происходит и это вызвало у него радость. Он обрадовался так, будто случайно узнал, что выиграл в лотерею.
Сияя от какой-то только ему понятной радости Кэйбл, вернулся к Рэвулу. "Дружище у меня появились дела. Прости. Нужно заскочить в одно место", - объяснил он Рэвулу, который, толком не понимая, что происходит, только пожал плечами. Через древесные заросли они двинулись на запад. Вороны, сопровождающие его, вились где-то высоко в небе, однако не спускались, не раздражали своим карканьем. Где-то в глуши лиственного леса раскрашенного Азурой в разные цвета Кэйбл долго искал нужное ему дерево. Большой покосившийся тополь с единственными во всем лесу белыми листьями. Он коснулся его торчащих корней и произнес заклинание. Корни раздвинулись, за ними находился тайник. "Схрон разведки", - объясняя, назвал это место Кэйбл. В тайнике лежали какие-то вещи, бумаги. После произнесенного заклинания бронекостюм Кэйбла со скрипом и шипением разъединяющихся бронепластин стал опадать с него. Броню он аккуратно уложил в тайник, а сам оделся в какие-то взятые из него вещи. Куртка с капюшоном, штаны, все серое неприглядное. Самым главным для него, вынутым из тайника, была какая-то бумага с текстом на непонятном языке и необычной печатью. Накинув на голову капюшон, ценную бумагу аккуратно убрал за пазуху.