«Что делать? Думай, думай! Артэонизация невозможна — стать собой здесь значит умереть. Эмоции слишком разбушевались их не отключить. Разумный контроль полностью утрачен. Я уже на девятом кругу ада внутри своей головы. Точно! — вдруг осенило его. — Все это в моей голове, все это только в моей голове! — сказав это себе, внутри он почувствовал облегчение и даже какую-то радость. Он будто решил сложную головоломку, долго не дававшую покоя. Но безумие не отступало, он не слышал ничего кроме биения сердца снова готового сорваться. — Это проблема в голове. Ее не решить внутри ведь причина всего это я сам, какая-то часть меня. Значит, получается… Ответ он не в моей голове. Ведь нет внутри меня никакого стороннего зла. Мое безумие это и есть я, какая-то часть меня. Это как болезнь, нужна помощь со стороны, лекарство, воздействие извне. Боль! Точно! Резкая чудовищная пронзающая мозг боль — самый реальный способ стабилизировать сознание, так гласят все инструкции».
Он, безумно улыбаясь, радуясь как никогда, посмотрел на большое и крепкое возвышающееся рядом дерево. Делать было нечего, к сожалению, в нынешней ситуации это было единственное наиболее благоразумное решение. Скинув шлем он, бросился к огромному крепкому дереву и со всего разгона врезался в него головой. Расшибив себе лоб в кровь, в броне как железный шкаф он рухнул на снег. Наступила спокойная легкая тишина.
Тишину нарушили хлопки комков слежавшегося снега опавшего с ветвей потревоженного несчастного дерева. Внутри, в его душе от удара сначала все сотряслось, содрогнулось, затем постепенно успокоилось. Не выходя из Малдурума, он сумел восстановить над собой разумный контроль. Он свое безумие все же сумел побороть и задвинуть на задний план, сделать лишь орудием как требовали инструкции. Меченого Святоши больше не будет. Перед его глазами все плыло, голова гудела, боль медленно прожигала мозг, и шрам на лбу от столкновения с деревом сильно кровоточил, но на душе стало легко как никогда. Лежа на снегу, радуясь облегчению, он залился радостным смехом. Пришло осознание глобальных перемен, которые с ним произошли. Не выходя из Малдурума, он смотрел на мир полностью разумными глазами, теперь он что-то новое, свое безумие подавившее. В схватке со своим злом он, победив, мгновенно стал реэртоном — артэоном живущим в гармонии со своим злом. Такого разумного и одновременно при необходимости крайне жестокого безумного его хоть сейчас командовать артэонской военной машиной ставь. Разумно взглянув на все ужасы, что творил он прослезился, ему стало стыдно за все сотворенное безумным Святошей. Он вспомнил про батальон, про сослуживцев, которых где-то там рвут волки. Убрав гранату на место, поняв, что она еще пригодится он бросился догонять своих.
Где-то в хвосте отряда очередной волчьей волной рассеявшегося по лесу, держащийся молодцом сержант Хофер рогом убитого офицера собирал вокруг себя остатки своего взвода. Этому сержанту было не впервой командовать взводом. Фактически он этим взводом всегда и руководил, не желая при этом подниматься до офицера. Происходящее он воспринимал вполне спокойно, единственное, что его волновало так это то, что по возвращении домой, после всей этой передряги, учитывая катастрофические потери батальона его, скорее всего в приказном порядке сделают офицером. И это пугало его больше всего. Не успели солдаты собраться вокруг сержанта, как из леса на них набросилась очередная стая волков, только необычных белых как снег, следом за которыми из-за деревьев вышел очередной огромный представитель Черной Стаи. Пока остальные волки набросились на солдат, огромный черный волк, оскалив пасть, двигался к держащему рог сержанту. Немного опешив, выронив рог, но, все же преодолев себя, сержант бросился навстречу чудовищному волку. Твердой лобной частью черепа волк отбил удар меча, схватил сержанта за шею, и повалил на землю, но душить как обычно, не стал. Огромный черный волк, пастью удерживая шею сержанта, приподнял его тело от земли и, раскружив как куклу, швырнул в дерево. От отбитого удара меча у волка изо лба по черной шерсти сочилась кровь, издав злобный вопль окончательно обезумив, зверь, свирепо бросился на жертву.
Стукнувшись о ствол, осыпав снег с ветвей потревоженного дерева, сержант Хофер не успел прийти в себя, как огромный волк опять набросился на него. Прижав сержанта к дереву, волк, пастью схватив лезвие меча, вырвал его из рук и опять головой, твердой частью своего черепа, ударил обезоруженного сержанта по лицу, едва не лишив его сознания. Пока Хофер не пришел в себя, волк отпрыгнул назад и вместо того чтобы выплюнуть меч, наоборот поправил сжимаемый в пасти клинок, ухватившись за него с края рукояти, так чтобы большая часть лезвия торчала сбоку. Волк, встав на задние лапы, стал намного выше двухметрового армидейского солдата, передними лапами толкнул набросившегося на него с ножом сержанта, снова стукнув его о дерево. Затем навалившись на сержанта своим телом, передними лапами прижав его к дереву отклонив морду в бок, лезвием зажатого в пасти клинка волк попытался отрезать армидейцу голову его же оружием.