Бинокль, старенький бушнелловский, безо всяких новомодных дрючек типа лазерного дальномерения, по степени потертости и качеству картинки – такое впечатление, что из времен отцовой службы во Вьетнаме. Значительно лучше, чем ничего, хотя вот его заменить придется при первой же возможности на что-нибудь поновее, с просветленными линзами и конской светосилой. Ситуации, в которых хороший бинокль ценнее любой винтовки, далеко не редкость. Это даже не в кузов, а в кабину, со всей осторожностью.
Ну вот и остались у меня неразобранными только большие оружейные ящики, самое, так сказать, вкусненькое. Сейчас я…
…сейчас я убью кого-нибудь, ответственного за сохранение таких важных вещей. Или просто кого-нибудь, кто подвернется под руку.
Два помповых дробовика двенадцатого калибра. Один двадцатого, на нем я стрелять учился. Одна, две, три, четыре винтовки. Три из них – времен второй мировой: немецкий восьмимиллиметровый маузер, путем немалых ухищрений вывезенный дедом при возвращении из Европы, наш местный «росс» с затвором прямого хода и местного же разлива энфилд № 4. Им всем лет по семьдесят. Патроны под них еще выпускаются, но нет никакой гарантии, что первым же выстрелом не разорвет уставший за годы ожидания ствол. И четвертая – словно в насмешку оставленный сэвидж в калибре 22–250 со скромной малократной оптикой. Достойная находка для того, кто собирается идти священной войной на хорьков и сусликов.
Вот вы, значит, как.
Невзирая на волну негодования, которая быстро и энергично поднималась в душе, ворота ячейки я аккуратно запер. Залез в кабину. Сделал глубокий вздох. Спокойно, Мейсон, спокойно. Не заводись. Вряд ли тут что-то пропадает с концами. Сейчас поедем, зададим пару наводящих вопросов, что-нибудь да отыщется.
Сдал назад, царапнув гипсокартонную стенку склада. Так вам и надо, ворюгам, я еще вернусь с гранатометом, если Мик его до тех пор не использует.
К тому моменту, как я добрался до комендатуры и выскочил на тротуар, успел немного отдышаться и успокоиться, так что дверь по-цивильному открыл, вместо того чтобы выбить вместе с рамой. И обратился к Деннису, чья лысина поблескивала за дальним столом рядом с курчавой макушкой Чарли, почти вежливо:
– Дяденька комендант, а вот вы не в курсе, какая (какая-то) (кем-то) (куда-то) (что-то) (еще и такая) (кто-то) (что-то) эти (какие-то) (кого-то), в смысле (кого-то), то есть, тьфу, винтовки?
А хорошо у них тут, знаете. Кофейком вкусно пахнет. Айрин на диванчике как раз прихлебывала из небольшой фаянсовой чашечки. Красивая она, когда молчит и не дергается. При моем эпичном появлении она поперхнулась, выпучила глаза и, не удержавшись, с треском извергла мощный кофейный фонтан прямо перед собой, забрызгав конференц-зал аж до середины. Знаю, знаю, я неотразим.
Деннис укоризненно покачал головой.
– Ты б хоть девушки постеснялся, что ли.
– Девушка может мне… – ладно, постесняюсь запоздало. Прикинемся вменяемым, пока он не встал в отпорную стойку. – Много чего хорошего мне может сделать девушка, но на данный момент меня все же больше занимает озвученный вопрос. У вас тут что, отменили частную собственность? Куда делись винтовки, Деннис?
– Сам себе можешь всякого хорошего, – не преминула откликнуться девушка, кокетливо погружая нос в чашку.
– Нет, не отменили. Но кое на какие жертвы ради общего блага пришлось пойти всем, и Тедди, кстати, совершенно против этого не возражал.
– Вот не надо мне рассказывать, что старый бродяга проникся идеей добра и любви и раздал свою любимую коллекцию страждущим.
– Нет, конечно. Да и нужды не было. Пока он был с нами, он своим оружием сам распоряжался. Сам выбирал нужное, сам другим одалживал, когда надо. А вот после того, как его не стало, а наследники, желающие вступить во владение, не объявились, я принял его вещи на баланс комендатуры. Чему применения не нашлось – то пошло на склад, а оружие, которое может нам тут пригодиться – в наш городской арсенал. У меня тут все по пунктам расписано, – Гламберг пошелестел бумагами на столе и вытащил один из листков. – Что, кому, куда. Как знал, что прибежишь всклокоченный, распечатал заранее. Можешь ознакомиться, можешь даже заявку написать на получение из арсенала обратно в частную собственность, имеешь право, но я тебе сразу отказ выдам, предупреждаю честно. Можешь обжаловать в Комиссии по Военному Положению, но будет одна морока.